Формирование "оси зла" или страх перед талибами: Для чего Иран интегрируется с Россией и Китаем

О многочисленных, хотя, может, и не всегда складных дипломатических инициативах США в Индийско-Тихоокеанском регионе в последнее время говорится много — как об альянсе QUAD, так и о военном партнерстве AUKUS.

Но было бы ошибкой считать, что дипломатическую активность в этом непростом регионе проявляет только Вашингтон. Поскольку сегодня стало известно, что Шанхайская организация сотрудничества, в которую входят Китай, Россия, Индия, Пакистан и постсоветские азиатские республики, приняла в свои ряды нового члена. Коим стала Исламская республика Иран. Это, очевидно, можно назвать ключевым событием юбилейного 20-го саммита организации в Душанбе.

При том что Тегеран довольно долго ждал этого дня — заявка о членстве была подана еще в 2008-м году. Но все как-то не складывалось. То против Ирана вводили международные санкции за чрезмерную любовь к заводам по обогащению урана, то, позднее, возник конфликт с членом организации — Таджикистаном, где заподозрили, что Иран помогает Партии исламского возрождения, которую в Душанбе считают немного террористической.

Но, в конце концов, все препятствия были преодолены, и процесс вступления Исламской республики в организацию начался. Мощным адвокатом этого решения была именно Москва, которая высказывалась за вступление Ирана в ШОС на двух предыдущих саммитах.

О том, для чего Кремлю Тегеран в этой коллективной организации, мыслей может быть несколько.

Если вспомнить историю ШОС — не сложно отметить, что выросла она из так называемой "Шанхайской пятерки". Которая, в свою очередь, была попыткой России, Китая, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана наладить какое-то сотрудничество для противодействия той волне нестабильности, которая поднялась в Средней Азии во время предыдущей войны в Афганистане между войсками Северной коалиции и Талибаном.

Поэтому и сейчас, когда Китай рассказывает о планах сотрудничества с талибами, а Москва призывает "не спешить" с их признанием, расширение ШОС вполне может быть связано именно с желанием как России, так и среднеазиатских республик и Китая скоординировать усилия против исламских экстремистов. Поскольку Россия и Китай заинтересованы в мире в регионе для реализации планов по эксплуатации недр Афганистана, среднеазиатские государства опасаются за спокойствие на своей границе, а Иран имеет причины волноваться за судьбу шиитского хазарейского меньшинства в населенной радикальными суннитами стране. Пока что талибы уничтожают только шиитские памятники, но не пойдут ли они в какой-то момент к живым людям — никто толком сказать не может. Поэтому формальным противником вступления Ирана в ШОС с такой точки зрения мог бы быть только Пакистан, но влияние Исламабада на политическую линию этой организации сложно сравнивать с влиянием Москвы и Пекина.

Подобная логика, вполне вероятно, и присутствовала в сегодняшнем решении. Но ею дело, вероятно, не исчерпывается. Поскольку на фоне усилий США, которые, опираясь на давних союзников — Австралию, Тайвань и Японию, пытаются противодействовать в этом регионе Китаю, и переманивать на свою сторону оппонентов Пекина — в лице Индии, Вьетнама и Сингапура, России и Китаю логично закрепить отношения с другими региональными игроками посредством создания коллективных механизмов — в том числе и безопасности. И это уже совсем другой уровень геополитической игры. Который, в недалекой перспективе, предусматривает создание биполярного мира из США и союзниками с одной стороны, и Россией, Китаем и другими авторитарными режимами Азии — с другой. И ради попытки реализации подобного проекта Россия согласна и заставить среднеазиатские государства "подружиться" с Ираном, а также поставить крест на вероятном развитии отношений с Израилем, где в продвижении иранских интересов на международной арене относятся с минимальным энтузиазмом.