Найти репрессированного родственника в один клик: Как работает украинский мартиролог XX века

 

Воспользоваться ею может любой: база проста в использовании, имеет несколько фильтров и выдает краткие биографические сведения об искомом человеке, а также месторасположение его дела (соответствующий архив).

Воспользоваться базой можно по ссылке.

Как указано в описании самого мартиролога на сайте государственной архивной службы Украины, база данных — результат работы госархива, которая была основана еще в 1989 году. И продолжила работу после принятия Закона Украины "О реабилитации жертв политических репрессий в Украине" в 1991-м. Именно тогда начали составлять тематические и региональные базы данных о репрессированных режимом СССР украинцев.

Теперь же эти базы начали централизованно объединять, а данные каталогизировать — благодаря этому поиск людьми своих репересованих родственников упростился, а люди имеют свободный доступ к информации о пострадавших от тоталитаризма.

Впрочем, сейчас объем информации в базе достаточно ограничен: здесь есть данные о жертвах политрепрессий 1920-1950-х годов, и существует справочная информация относительно 56 997 человек — в общих масштабах количество относительно невелико. По данным главы Укргосархива Анатолия Хромова, сейчас это лишь пятая часть из возможного наполнения.

Что выдает база данных? Имя жертвы, краткая характеристика рода занятий, даты рождения и смерти (если есть), дата ареста/расстрела, информация о реабилитации, несколько данных, фотография (при наличии) и ссылки на непосредственный архив, где и находится дело репрессированного человека — среди них центральные и областные Госархивы, отраслевые госархивы СБУ и МВД.

Выглядит это в итоге так: (человек для примера был выбран случайно).

Программа мартиролога встроена в официальный веб-портал Государственной архивной службы, а воспользоваться можно как с десктопного компьютера, так и со смартфона — ее успешно адаптировали под различные устройства.

Но что делать после того, как был (или не был) найден в мартирологе репрессированный родственник? Куда иди за более детальной информацией и что мотивирует людей поднимать эти данные?

Об этом журналисты Depo.ua поговорили с директором Института национальной памяти Антоном Дробовичем.

Сейчас в мартирологе доступна информация о 56 997 жертвах политических репрессий в Украине — какую долю от общего количества данных о репрессированных они составляют?

По разным оценкам экспертов, на основании тех же архивных материалов, с 1927 по 1990 год в Украине были арестованы более 1 млн человек. Из них около 50% были украинцами. Из них всех около 545 000 осуждены, и, по меньшей мере, 140 000 были расстреляны.

Соответственно, при таких данных мы имеем заполнение программы примерно на 10%. Но, если принять во внимание также людей, которых выселили, раскулаченных крестьян — а это почти 3 миллиона с конца 20-х до начала 50-х годов, то проценты соответственно уменьшаются в разы.

В любом случае эти данные очень важны, даже если речь идет о 60 000 — это все равно упрощает людям поиск.

Например, наш институт еженедельно получает запросы от людей, которые ищут информацию о своих репрессированных, расстрелянных родственниках. И очевидно, что сейчас, особенно в эпоху пандемии, значительно удобнее искать их в электронной базе данных, каковой и является мартиролог 20 века. Кроме общей информации, он позволяет узнать, что лежит в конкретном архиве.

На самом деле, такой проект нужно поддержать, усилить и увеличить базу, чтобы речь шла по крайней мере о сотнях тысяч.

Допустим, человек таки нашел своего родственника в базе данных, но предоставленной информации ему мало. Куда обращаться дальше?

Многие обращается непосредственно к нам, в наш институт. Можно также обращаться в специальный центр в архиве национальной памяти, который помогает с поиском репрессированных. Там принимают такие запросы.

Также можно обратиться в центр исследований освободительного движения. К тому же, там делали качественное пособие по поиску репрессированных в архивах. Очень удобная инструкция.

Еще один популярный вариант — обратиться к профессиональным генеалогам, чтобы найти данные о своей семье.

А есть ли между архивами четкая коммуникация? То есть, послав запрос в одну точку, можно ли рассчитывать, что там рассмотрят все возможные источники?

Централизованной базы данных нет, поэтому это вопрос рабочей коммуникации и загруженности архивистов. Соответственно, если люди не очень загружены и имеют соответствующую квалификацию — знают, к кому позвонить и где выяснить, — тогда да, можно получить полную информацию одним выстрелом.

А если очень загружены специалисты, или же работает новый человек, который еще не знает в совершенстве где и что, поиск может осложниться.

Координирующая структура — это Госархив, но его ключевой задачей является управление архивами, а не поиски по запросам отдельных граждан.

Я, как руководитель Института нацпамяти думаю о том, чтобы создать некую систему навигации или центр поиска, где специалисты специально будут этим заниматься. Но пока такая система не создана, такие инструменты как мартиролог — лучший способ найти данные. Хотя он пока недостаточно наполнен.

Много ли запросов поступает о репрессированных родственниках, и из каких соображений люди их ищут?

Именно в наш институт запросы от людей поступают с периодичностью раз в 1-2 недели только по поиску репрессированных родственников. Но наиболее показательными здесь являются региональные и национальная комиссия по реабилитации, куда люди обращаются сотнями — там очередь на рассмотрение дел. Подавляющее большинство обращается не для того, чтобы создать генеалогическое дерево, найти информацию о семье, хотя это тоже интересует. Больше всего запросов — от людей, которые хотят реабилитировать своих родственников, незаконно осужденных, казненных, высланных. Преимущественно с этим обращаются люди старшего возраста, которых интересуют не столько какие-то льготы и выплаты, сколько просто восстановление доброго имени и справедливости. Им это особенно больно.

Конечно, также научный интерес, когда граждане пишут статьи или диссертации, и ищут материалы о своих потенциальных героях, которые стали жертвами тоталитарной коммунистической системы. Мотивации бывают разные.

Кроме того, важно, чтобы касательно таких программ было мотивировано государство, в том числе, чтобы их развитие предусматривалось в бюджете. Это вопрос доступа к исторической правде, это помогает гражданам лучше понять свою семью, свою историю.

Это же является частью механизма предотвращения появления в будущем тоталитарных режимов. Это не игрушки, и не просто научно-причастный интерес, это вопрос общественной, национальной безопасности, чтобы мы больше никогда не скатились к подобной системе и не стали ее частью. Подобные мартирологи, архивы национальной памяти, освещение тематики — все это вещи, которые нас от такого будущего защищают.

Сколько нужно денег, чтобы все возможные архивные данные стали украинцам доступны в оцифрованном виде?

У нас, по оценкам экспертов, до 4 млн дел репрессивных органов хранятся в различных архивах. И одно дело — это не тоненький листочек, это толстая, грубая папка — а иногда и не одна. При таких условиях на оцифровку всего этого объема уйдет несколько сотен лет, даже если этим изо дня в день будет заниматься специализированный большой архив.

Но, например, отраслевой государственный архив Института национальной памяти, который должен быть построен — он как раз физически соберет все эти архивные дела, и там же состоится их упорядочение.

Соответственно, после окончания строительства уйдут несколько лет на описание и каталогизацию всех этих материалов. И этого будет достаточно, чтобы все люди в разных уголках мира получили доступ к этой базе данных — а к нам поступают запросы и далеко из-за пределов Украины.