Что рассказал об "инквизиции ДНР" киборг Рахман

Об освобождении

Я действительно не знал, что было 17 или 18 попыток меня освободить. Я знаю только, что четыре раза меня готовили к обмену. По разным признакам – говорили побриться, я там дважды себе бороду отращивал, то есть отвели побриться, помыться, я понимал уже, что будет попытка меня обменять, Но, что было 18 попыток, я действительно не знал.

Вчера я уже разговаривал с президентом, он мне рассказал сколько было попыток и я благодарен лично ему как президенту и как человеку, что он принимал участие, непосредственное личное участие в моем освобождении.

О том, как о нем "забыла" Украина

Я не знал, что меня планируют тогда на обмен, тогда зашли люди, журналисты, но я не понял, украинские или российские, был тогда генерал Рубан, генерал Кононов со стороны "ДНР". Мне задали вопрос: сказали, а вы знаете, что вас даже нет в списках военнопленных? Говорю, я не знал об этом. Потом еще спросили, что вы почувствовали, когда узнали, что вас даже не включили в списки. Промолчал, ничего не сказал... Но постоянно меня поддерживала мысль, что обо мне помнят, меня освободят. Да, ощущение реальности там другое, но где-то 50 на 50, все-таки я знал, был уверен, что меня поменяют.

О допросе с элементами инквизиции

В первый день, когда попал в плен, привезли в Горловку. Ну, и там был такой допрос с элементами инквизиции, мягко говоря, плоскогубцами пальцы раздробили. Не буду говорить, потому что мама увидит, чтобы ее не травмировать... Но я хотел бы поблагодарить одного солдата со стороны "ДНР", который отказался принимать в этом участие, он сказал, что недавно был на исповеди у священника и священник ему сказал, чтобы не издевались над военнопленными.

Эта "инквизиция" продолжалась до утра – часов восемь или десять, и когда это кончилось, он дал мне две иконы, пожал руку и сказал, я не могу сформулировать за что я тебя уважаю, но я тебя уважаю, как ты держался на допросе, после пыток.

Там есть люди, которые не потеряли человеческий облик, но вместе с тем там есть и другие, от которых я не ожидал. Солдат он может обозлиться, зачерстветь в боях, но был там еще врач, бывший стоматолог, позывной его "турок", сам из Горловки и именно от кого я не ожидал – от врача. Кием он бил по ногам, по пятках, не стеснялся даже подчеркивал, говорил, "видишь, я врач и к чему вы меня довели". Я некоторое время не признавался, надо было дотерпеть хотя бы до утра, чтобы мои пацаны закрепились на определенном месте. Так вот, врач предложил: "А давайте я с него буду понемногу скачивать кровь. Он поймет, что скоро ему конец и заговорит". От кого, а вот от врача, я этого не ожидал.

Меня не пытались перетянуть на их сторону, их интересовала именно информация, было нужно по крайней мере установить мою личность. Я сказал, что я не военный, а гражданский, но они не поверили и у меня на груди пуля висела. В октябре в терминале, на Покрову, спасибо Богородицы – уберегла. Пуля прошла в нескольких миллиметрах и врезалась в магазин, ношу ее теперь как оберег. Плюс у меня наколка была армейская и они понимали, что я все таки какое-то отношение имею к армии. Я им рассказал, что служил срочную в ВДВ, я сержант заместитель командира взвода, но они не совсем поверили... Через некоторое время мне сказали, мол, хватит уже дурака валять, майор, мы знаем, кто ты. Я еще некоторое время продержался, хотя это было бесполезно. Моя известность в Украине в этом плане сыграла негативную роль. В Донецке, когда уже поняли, кто я, никаких попыток не было.

Донецкий аэропорт

Я всегда говорил, что надо было защищать аэропорт, потому что это стратегический объект. Его следовало удерживать, возможно там были какие-то тактические ошибки. Несвоевременно мы оставили некоторые здания, вокруг терминала, в свое время, когда они еще контролировались нами, и не смогли вовремя их снова занять. А само здание терминала, это новая постройка, там почти ничего бетонного нет, только опоры, она не создана как фортификационное сооружение. Ребята все таки держались, что могли они сделали. Если бы нас не взорвали... первый взрыв был сверху, второй раз под нами заложили боеприпасы, мы бы еще продержались. А так... мы буквально держали угол здания, но мы его удерживали. Бои продолжались внутри здания, но мы все равно держали тот угол. Хотя у нас и боеприпасы были на грани, мы патрончики доставали из грязи, вытирали, это делали раненые, набивали магазины и нам перебрасывали, а те, кто мог вести бой, те вели бой. Если бы не взорвали, мы бы еще его удерживали.

А после взрыва я и мой солдат-разведчик Зиновий, мы вдвоем пешком вышли из окружения, прошли к своим, взяли людей, технику чтобы вывести, но на подходе к аэропорту нашу машину сожгли, двое там погибли, а меня раненого дотянули двое солдат к пожарной части, а затем на башню, а башню удерживали всего семь человек и 22 числа мы покидали башню уже последними.

О своем будущем

Я останусь в армии, вернусь в часть. Я без своих ребят уже не могу. Четыре месяца отдохнул – достаточно.