Отравленное доверие: Как расследование в отношении Навального изменит статус России

Расследование относительно причастности ФСБ к отравлению Алексея Навального, проведенное журналистами Bellingcat, Der Spiegel и CNN, вызвало на Западе бурю эмоций. Большинство европейских изданий вышли с заголовками вроде "Новые обвинения по делу Навального обременяют положение Кремля", "Сказкам о невиновности больше никто не верит" и так далее.

С точки зрения журналистики расследование действительно было блестящим. Были обработаны сотни источников, проанализированы мегаданные тысяч звонков, получен доступ к базам данных регистрации авиапассажиров и найдены если не все виновники преступления, то, по крайней мере, значительное количество причастных. Достаточное, чтобы в случае реального расследования преступления можно было без проблем найти все потерянные звенья.

Хотя с точки зрения политически значимых фактов ничего особенно нового не прозвучало. Конечно, широкой публике интересно услышать фамилии сотрудников ФСБ, следивших за Навальным, и узнать, что многие из них были врачами. С другой стороны, принимая во внимание отравление оппозиционера сложным фосфорорганическим ядом из арсенала КГБ/ФСБ, —  кто еще мог быть привлечен к подобной акции? Участковые милиционеры или солдаты срочной службы?

Интересным, конечно, является и тот факт, что посторонние аналитики, пользуясь исключительно базами данных российского черного рынка, могут отслеживать работу российских спецслужб настолько детализировано, что даже знают, в какой день бравые оперативники консультировались с российскими специалистами по фосфорорганическим токсинам. Впрочем, в том факте, что работа российского разведывательного общества сильно деградировала с советских времен, тоже мало кто сомневался. Особенно после "солсберийского собора" и квитанций на такси от казармы до аэропорта в карманах офицеров ГРУ, пойманных в Европе с поличным.

Впрочем, хотя журналисты, которые провели расследование вместо российских правоохранителей, и не сказали ничего радикально нового, определенные практические результаты их работа все же дала.

Поскольку массивная информационная реакция западной прессы и интерес граждан ЕС вынуждают правительство той же Германии каким-то образом реагировать на всю эту историю. Сначала, конечно, России попытаются по дипломатическим каналам задать целый ряд неудобных вопросов. В частности о том, какую еще информацию нужно предоставить в распоряжение Москвы, чтобы там в конце концов начали хотя бы имитацию официального расследования.

После чего западные лидеры получат набор традиционных для российского МИД хамским ответов. Наконец, само заявление Путина, что "случай, когда человек чуть не умер, еще не является основанием для возбуждения дела", а также категорический отказ Пескова вообще хоть что-то комментировать по этому делу, можно рассматривать как исчерпывающий ответ Кремля.

Сейчас сложно сказать, приведет ли расследование Bellingcat к дальнейшему расширению антироссийских санкций со стороны ЕС. Даже если да — то меры эти будут иметь несколько декоративный характер. То есть нескольким десяткам упырей из "Института криминалистики ФСБ" запретят въезд в ЕС, на который они и так не имели права по российскому законодательству.

Но вся история будет иметь и гораздо более глубокие последствия. Поскольку образ Кремля в сознании западных обывателей в очередной раз пробил дно. Если до сих пор в части немецких СМИ Путин выступал как жесткий или даже жестокий лидер, который использует любые методы для расширения влияния России в мире, а также для укрепления своей вертикали, то в последнее время начинает превалировать понимание, что речь идет не о некой "новой инкарнации Петра Первого", а о маньяке с болезненной фантазией, который тратит ресурсы спецслужб на то, чтобы устроить демонстративную, причудливую и при этом еще и неэффективную расправу с безобидной и в общем прирученной внутренней оппозицией. Этот образ не является новым или неожиданным для украинцев, особенно живших в СССР. Но большинство жителей Европы его до сих пор не воспринимало.

И если случится так, что этот образ закрепится в сознании граждан ЕС, то такая опция, как политика "мягкой силы", будет для России потеряна на десятилетия. Как потеряна она для Северной Кореи или Исламского государства. Просто потому, что сотрудничество с дальним, экзотическим и щедрым на подкупы режимом, который воюет со своими соседями, — это одно. А сотрудничество с тем, кого большинство добропорядочных граждан признали иррациональным маньяком со склонностью к неспровоцированным расправам и без суда, — это уже совсем другое.