Первое интервью из тюрьмы: Как Навальный показал, что он не выйдет главным конкурентом Путина

Когда Алексея Навального отправляли в тюрьму, популярной была мысль о том, что там он будет закаленным диссидентом, на выходе из неволи его встретят сторонники, которые в течение периода отсидки оппозиционера успеют сделать из него символ свободолюбия в российском обществе — и режиму Путина за месяц-другой придет конец.

Реальность эти прогнозы, конечно, рассеяла. Поскольку и без того не слишком многочисленных сторонников Навального за последние полгода сильно "подчистили", протестная активность заметно снизилась, и хотя прокремлевская "Единая Россия" и теряет голоса, большая часть их перетекает в другие кремлевские "оппозиционные проекты", а не в политсилу Навального. Которую, к слову, не только не могут зарегистрировать с 2012 года, но даже не могут ей дать четкого и узнаваемого названия.

Интервью политика, которое он дал из тюрьмы New York Times, дает ответ на вопрос "почему так происходит?".

В этом интервью Навальный в основном жалуется. Жалуется, что "десяткам тысяч людей запрещено быть кандидатами на выборах любого уровня", а от выборов в Госдуму с формулировкой "за поддержку Навального и участие в митингах" отстранены все сильные кандидаты". Жалуется, что путинским режимом были "разгромлены и объявлены иностранными агентами лучшие СМИ, а на России был фактически возрожден печально известный советский закон "О антисоветской агитации и пропаганде". Жалуется, что интернет-сайты блокируются сотнями "уже даже без формальных судебных решений", а количество политзаключенных растет.

И что в этой ситуации предлагает делать Навальный своим последователям и просто гражданам России? Фактически ничего.

"Мы призываем участвовать в выборах, несмотря на то, что они все больше и больше превращаются в насмешку. Трехдневное голосование, массовое отстранение кандидатов, изгнание наблюдателей ..." — констатирует очередную горькую истину Навальный. Без особого энтузиазма предлагая при этом использовать свою систему "умного голосования". Которая сводится к тому, что избирателям на любом округе следует поддержать сильнейшего конкурента кандидатов от "Единой России". Как будто бы представитель ЛДПР или коммунистической партии будет в стократ лучше "едровца".

Складывается не без основательное впечатление, что даже оказавшись в тюрьме, и имея достаточно времени на размышления, российский оппозиционер так и не предлагает обществу адекватную стратегию борьбы с путинским режимом.

Просто потому, что этот режим, по мнению Навального — "историческая случайность, а не закономерность. Выбор коррумпированной семьи больного Ельцина. Рано или поздно эта ошибка будет исправлена, и Россия пойдет по демократическому европейскому пути развития. Просто потому, что этого хочет ее народ". Обвинив Ельцина во всех бедах сегодняшней России, политик не предлагает ни реалистического способа, который помог бы приблизить это "рано или поздно".

Конечно, Кремль делает все, чтобы противостоять российским оппозиционерам. Конечно, тюрьма — не лучшее место для размышлений о будущем и стратегическом планировании (хотя здесь можно и поспорить). Но тот факт, что на протяжении многих лет структуры Навального так и не разработали четкой политической программы, не сумели наладить мощную сеть организаций за пределами МКАДа (хотя сам Навальный в конце и делал подобные попытки), и главное, так и не разработали адекватную стратегию противодействия путинскому режиму — все это фактически обнуляет шансы на успех для российской относительно либеральной оппозиции. Поскольку в случае проигрыша на осенних выборах она останется не только без лидера, но и без всякого представительства во власти. При этом так и не создав сети для реальной подпольной деятельности. Что, весьма вероятно, и станет началом конца проекта, который так и остался медийным, а не политическим.