Почему Путин проиграет Цукербергу в глобальной пропагандистской войне

Представители Facebook передали подборку из 3 тыс. рекламных сообщений, размещенных Россией во время предвыборной гонки в США, в комитет по разведке палаты представителей Конгресса. В комитете планируют проанализировать, на какую именно группу избирателей были направлены уведомления, и обещают вскоре обнародовать результаты расследования.

Как-то так странно совпало, что аккурат в тот самый день в Facebook сообщили, что наймут тысячу работников для контроля за рекламными объявлениями, что обусловлено информацией о покупке Россией политической рекламы в соцсети во время выборов в США. Также компания инвестирует больше средств в программное обеспечение для автоматического удаления фейковой рекламы.

"Просмотр рекламы означает, что будет оцениваться не только ее содержание, но и контекст, в котором она была куплена, и целевая аудитория, поэтому мы меняем систему проверки объявлений, чтобы уделять больше внимания этим сигналам", - сказали в компании.

Параллельно с этим представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини сообщила, что оперативная рабочая группа ЕС по стратегическим коммуникациям обнаружила за два года более 3 тыс. случаев дезинформации со стороны русскоязычных СМИ. Направленных, в том числе, и на русскоязычные общины в Европе. И даже как будто собирается начинать противодействие дезинформации.

Все это вместе может говорить о попытках реализовать достаточно масштабную стратегию противодействия российской пропаганде – как в СМИ, которые ретранслируются на Западе, так и в социальных сетях. И если "информационное противодействие ЕС" – вещь пока туманная, то в Facebook явно берутся за дела всерьез. Внимание американских законодателей явно не очень нравится компании.

Эта стратегия, в случае последовательной реализации, имеет все шансы умножить российские информационные спецоперации на ноль уже в ближайший год-другой.

Почему? Причин потенциального медиа-поражения России, на самом деле, две. Первая – очевидна. Она заключается в несоразмерности и несопоставимости ресурсов Запада и России. Для Москвы пещера ольгинских троллей – это масштабный национальный проект, эдакое "новое информационное чудо-оружие". Для Facebook тысяча "контр-троллей" – это небольшое увеличение операционных расходов, которое не сильно-то и повлияет на финансовые показатели компании такого масштаба. Особенно если учесть тот факт, что "тролль" со знанием английского языка, достаточным для адекватного общения с американцами, – это, по российским меркам, высокооплачиваемый специалист. А читатель постов, который отслеживает рекламу, соответствующую определенному набору заданных критериев, – это работа для студента колледжа, а не университета.

А второй момент заключается в том, что для надежного влияния на глобальную аудиторию нужно иметь собственные, а не заимствованные инструменты. Иначе получается так, как получается. Тот же Марк Цукерберг значительно больше опасается внимания со стороны Конгресса, чем каких угодно истерических заявлений со стороны Госдумы России. Потому что даже полный запрет на деятельность его компании на России станет для Facebook подстриганием ногтей. А неприятности в США могут оказаться отрезанием головы.

Зато собственных талантливых ИТ-менеджеров на России поставили в то же положение, в котором находится и весь остальной бизнес. И вместо гладить по голове какого-нибудь Дурова – и всячески способствовать выходу его "вконтактов" на глобальный уровень, для дальнейшего стратегического использования, его банально "стригли" и прессовали. Ну, как именно делают "смотрящие" из ФСБ со всеми "барыгами". Поэтому Дуров сбежал. Как бежали десятки других, менее заметных фигур российской сферы ИТ.

И теперь Россия вынуждена влиять на политические процессы в США с помощью американского Facebook. Занятие достаточно рискованное. Один раз использовав этот инструмент (да и то с сомнительными последствиями), повторить этот фокус Кремль уже не сможет. "Дыры" в информационном пространстве будут лихорадочно латать.

И все, что останется - это влияние по спутниковым каналам на русскоязычные эмигрантские общины в США и Европе. Вопрос в том, каким будет продолжение этой политики – когда русскоязычные эмигранты вымрут, и останутся только их англо- или немецкоязычные потомки?