Китай просто хочет исследовать, как Путин воюет в Сирии

Новость о том, что Китай намерен выслать в Сирию военных советников и предоставить стране помощь в подготовке личного состава вооруженных сил, была воспринята как геополитический сдвиг и радикально новая конфигурация условий долгого и кровавого конфликта.

Впрочем, станет ли Пекин полноценным игроком в сирийском конфликте или ограничится получением некоторых тактических преимуществ, представляется пока не слишком понятным. Поскольку до сих пор толком неизвестно, насколько глубоко Китай собирается „зайти” в сирийский конфликт.

Ибо одно дело – отправить в Сирию инструкторов и военных советников, которые действительно будут инструктировать и наставлять. Другое дело – прислать „играющих тренеров”, которые будут выполнять роль элитных военных специалистов, как то делал в свое время Советский Союз во многих конфликтах. И еще совсем другое дело – войти в конфликт в полном масштабе, с переброской на место событий полноценного экспедиционного корпуса. О последнем не раз громко мечтали роспатриоты в социальных сетях – но до сих пор так и не случилось. При том что какую-то военную помощь – в основном продовольствием и обмундированием – Китай сирийскому диктатору придает еще с прошлого года. Теперь к этому, по официальной версии, будут добавлены военные инструктороы и обучение сирийских военных специалистов в Китае.

Для чего это нужно Пекину?

Первой – и самой прозрачной причиной прислать своих инструкторов в Сирию является желание „изнутри” посмотреть на современную войну. Отправить туда высококлассных специалистов, которые сумели бы дать ответ на вопрос – чего не хватает вооруженным силам Китая, чтобы быть более эффективными и россиян с асадовцами, и исламской оппозиции. Такое задание является приземленным и „прикладным” – но его исполнение было бы весьма полезным для Народно-освободительной армии Китая.

Другая причина – точнее, целый комплекс причин - имеют экономический характер. Здесь и желание защитить свои довоенные инвестиции в нефтедобывающий бизнес – точнее то, что от них осталось после лет войны, и принять участие в предстоящем восстановлении Сирии, если война все-таки завершится „венским миром”.

Еще одна причина для китайских военных повоевать в Сирии – это возможность преодолеть там внутреннекитайский терроризм. Ведь на стороне исламских радикалов воюет немало бойцов из „Исламского движения Восточного Туркестана”. Большинство из них являются этническими уйгурами, которые исповедуют суннитский ислам и стремятся к национальному освобождению от Пекина. Впрочем, вероятность того, что советники – даже немногочисленные китайские спецназовцы – встретятся в кровавой сирийской каше именно с уйгурскими боевиками, если честно, близко к нулю.

Еще одним – геополитическим – преимуществом участия в сирийском конфликте является возможность получить хотя бы гипотетический предмет для торга с Вашингтоном. Торга, настоящим предметом которого для Пекина является доля внимания или ее отсутствия со стороны США к мелким, но важным для Китая сделкам в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях.

При том полномасштабное участие Китая в сирийских событиях представляется маловероятным.

И дело здесь не только в „зловредном Госдепе”, который всеми силами будет отговаривать Пекин от сирийской авантюры – хотя и это сыграет свою роль. Дело еще и в том, что сотрудничество и товарооборот Китая и Саудовской Аравии является для Пекина более масштабным и важным, чем судьба Башара Асада и Сирии в целом. И если какие-то мелкие авантюры в Эр Рияде, скорее всего, проигнорируют, то серьезная поддержка Асада неизбежно приведет к громкой ссоре, которая Китаю не выгодна ни с какой точки зрения. Зависимая от импортных углеводородов экономика Поднебесной все никак не дождется российской нефти и газа в достаточном объеме – а говорить о сирийских углеводородах в ближайшем времени вообще не приходится. То, что возят автомобильными бензовозами Асад и ИГ (не исключено, что одним и тем же покупателям) – для Поднебесной неинтересно вообще. Не те объемы.

Поэтому официальная китайская версия участия в сирийском конфликте – ограничена ролью военных советников и учебных центров – кажется, вопреки всему, правдивой. Впрочем, как показала практика, события в Сирии развиваются настолько стремительнее, что рассчитанная на много лет вперед стратегия Пекина может требовать быстрых и радикальных изменений.