Время выбирать сторону: Чем грозит Украине нарастание конфликта между Китаем и Западом

Неделя, которая подходит к концу, похоже, стала переломной для отношений между Китаем и Европой. Началась она с того, что в понедельник ЕС впервые за последние 30 лет, со времени подавления восстания на площади Тяньаньмэнь, ввел санкции против Китая. Ограничительные меры были не то чтобы слишком масштабные - их объявили в отношении четырех чиновников и одного юридического лица, которые, по мнению должностных лиц ЕС, нарушают права мусульман-уйгуров.

В течение суток к этим санкциям присоединились и Великобритания, США и Канада, демонстрируя восстановление трансатлантического единства в международной политике.

Министерство иностранных дел Китая отреагировало быстро и по-восточному красочно. Заявив, что любые обвинения против Пекина в отношении уйгуров "основаны на лжи, дезинформации и являются вмешательством во внутренние дела Китая". Добавив, что введение санкций является "подрывом отношений между Китаем и Европейским союзом".

После чего Китай, едва ли не впервые в истории отношений с Европой, ввел зеркальные санкции против ЕС. Под которые попали пятеро депутатов Европарламента, пятеро исследователей и четыре юридических лица. Ограничительные санкции были введены, например, против Рейнхарда Бутикофера, главы Делегации ЕС по отношениям с Китаем. Что свидетельствует о не слишком радужных перспективах этих самых отношений.

А вчера вечером Пекин ввел санкции и против девяти физических и четырех юридических лиц из Великобритании, обвинив их во "лжи и дезинформации". И пообещав, что может "принять дополнительные меры".

Конечно, все, что произошло, имеет характер дипломатических жестов, а не широкомасштабной санкционной войны. Но в том, что действующее руководство Китая все жестче пытается защитить свое видение национальных интересов Китая – как от уйгуров, так и от коллективного Запада, сомневаться не приходится. Как и в том факте, что и Европа, и новая администрация США не намерены игнорировать нарушения прав человека и демократических принципов в Поднебесной.

И агрессивная внешняя политика, в перспективе, может стать для Китая саморазрушительной. Поскольку если до сих пор в Европе звучали предложения максимум прекратить импорт некоторых товаров из Синьцзяна, то сейчас поддержку среди европейцев могут найти и гораздо более радикальные идеи.

И, что главное, бойкот китайских товаров не обязательно должен быть оформлен в виде общеевропейских санкций, которые будут блокировать страны-"адвокаты" Пекина в ЕС. Вполне вероятными являются и просто общественные инициативы, направленные на отказ от китайских товаров в пользу их аналогов из других стран. Конечно, подобный бойкот не может быть тотальным, но даже, например, десятипроцентное сокращение экспорта в ЕС может стать для китайской экономики мощным ударом, особенно при наличии торговой войны с США.

Что касается отношений между Китаем и Украиной, то все эти события будто бы и не имеют к ним особого отношения. Поскольку Пекин, демонстрируя излишне резкую и болезненную реакцию на любые дискуссии относительно идеологических моментов, к экономическим спорам относится вроде как лояльнее. Поэтому дискуссия относительно будущего "Мотор-Сичи", которая понемногу становится ключевой проблемой в отношениях Киева с Пекином, будет продолжена скорее судебными средствами, чем путем политической конфронтации.

Но в случае дальнейшей эскалации отношений между Китаем и Западом широкомасштабное экономическое сотрудничество, которое существует сегодня между Украиной и Поднебесной, может стать раздражителем и для наших отношений с Западом. И хотя выбирать между поддержкой Вашингтона и Брюсселя и торговлей с Пекином придется не завтра – и, при определенном везении, такого выбора вообще удастся избежать – но быть готовым к такой внешнеполитической дилемме Киеву стоит.