Флот России в Крыму: Как украинский МИД подыграл Путину

Вчера заместитель министра иностранных дел Украины Василий Боднар напомнил российским чиновникам, что их страна должна, как и до 2014 года, выплачивать Украине сто миллионов долларов в год за базирование Черноморского флота в Крыму. "Около $ 100 млн. в год, однако с 2014 года никаких выплат не происходит", - невинно уточнил украинский чиновник.

В ответ на что официальный представитель российского МИД Маша Захарова тривиально нахамила, заявив, что в Украине "уже не знают, что придумать, лишь бы делом не заниматься". Какой МИД, такая и дипломатия, конечно. Да и надеяться на что-то другое от данного конкретного персонажа было бы безрассудно.

С формальной точки зрения, обе реплики выглядели как будто логично и даже банально. Поскольку ни одна сторона как будто не могла поступить иначе.

Если бы Украина не стала требовать своей арендной платы, то, по крайней мере, по мнению нашего МИД, – мы бы таким образом "признали" аннексию Крыма. В свою очередь Россия, если бы вдруг согласилась заплатить (в перспективу чего никто, конечно, не верил ни в Киеве, ни в Москве), то признала бы таким образом, что Крым ей не принадлежит.

Поэтому все заинтересованные стороны поступили в соответствии со своими национальными интересами, а событие вошло в историю эдаким дипломатическим казусом.

Но этот ритуальный, казалось бы, обмен дипломатическими репликами оставляет после себя крайне неприятное послевкусие. И речь здесь не только об отписке Маши Захаровой.

Достойно внимания здесь и требование со стороны украинского МИД к России продолжать платить за базирование ЧФ в Крыму. Требование, которое является демонстративным нежеланием замечать реальность, в которой Крым аннексирован российскими войсками, а на Донбассе идет война. Реальность, в которой аннексия Крыма началась именно с базы российского ЧФ. Эту базу наше внешнеполитическое ведомство, получается, продолжает считать легитимно у нас арендованной. По крайней мере, такой вывод можно сделать из этого требования в отношении "арендной платы".

Казалось бы, если следовать какой-то адекватной логике, то военная интервенция с иностранной военной базы должна все-таки рассматриваться, как достаточный повод отказаться от существования этой базы на собственной – пусть и оккупированной – территории. С разрывом договоров и требованием покинуть и базу, и занятую территорию в целом. А все финансовые требования за убытки Украины в результате агрессивных действий России должны были бы быть сведены в требование касательно репарации за незаконную аннексию полуострова.

Впрочем, если пользоваться логикой нашего МИД, то получится, что если от России можно – и нужно – получать арендную плату за базирование Черноморского флота в Крыму, то следующий логичный шаг – нужно ввести штрафные санкции против Кремля. За самовольное расширение базы ЧФ России до территории всего украинского Крыма. На чем и считать конфликт законно улаженным и исчерпанным.

Во всей этой истории тактика Владимира Путина заключается в том, чтобы превратить войну и оккупацию Украины в некий "конфликт интересов". И требование нашего МИД в отношении арендной платы – это, фактически, помощь российской дипломатии в этом деле. Потому что с точки зрения мирового сообщества ситуация, в которой независимое и суверенное государство, потеряв часть своей территории, требует от агрессора оплатить пребывание его войск на части аннексированной территории, при том не в рамках репараций или контрибуций, а в пределах арендного договора – эта ситуация выглядит крайне странной.