Украинец не Гимейер. Чему научит нас взрыв в суде Никополя

История никопольского взрыва немного шокировала. С одной стороны. Все-таки у нас нечасто – по крайней мере, пока, приходят в суд с гранатами. Еще и использовав их по назначению. С другой – инцидент заставляет задуматься и провести некоторые параллели.

Многим из вас, очевидно, известна история Марвина Джона Гимейера. Человека, который 1,5 года готовила месть городу и цементному заводу. Да, сам Гимейер погиб, но это было обусловлено форматом мести. Зато ущерб, который его Killdozer нанес городу и заводу, составил, на секундочку, 9 миллионов долларов. И при этом не погиб ни один человек – кроме самого Марвина.

Все это произошло потому, что у американцев организаторский, менеджерский "скилл" прокачан так, как, возможно, ни у кого на свете. А украинцы обычно даже не знают о существовании таких слов. Рядовой украинец – это рудченковский Чипка Варениченко, который на эмоциях вырезал невинную семью и... И все. Дальше этого кровавого жеста план у Чипки не существовал. Потому что не мог существовать в принципе.

Я несколько лет назад был на могиле Тараса Шевченко в Каневе. Рядом с ней, если вы не знаете, есть памятник-знак в честь Олексы Гирныка, который там в январе 1978 года совершил самосожжение в знак протеста против русификации. Поступок страшный, для него надо было переступить через такие вещи, которые большинству из нас просто не снились. И мужеству Гирняка бесспорно нет границ. Но. При этом никакой практической цели он не достиг. Поступок его замалчивался, никого он не напугал. Ян Палах, который сжег себя в 1969 году в знак протеста против оккупации его Чехословакии советскими войсками (кстати, тоже в январе это произошло) – достиг, потому что его похороны превратились в политическую демонстрацию. Которую нельзя было замолчать, которую заметили не только в ЧССР. Кто заметил подвиг Гирняка? Вопрос риторический. И так же риторическим является вопрос, боялась ли тогдашняя власть диссидентов-шестидесятников. Боролась с ними, но не боялась.

А вот УПА – боялась. Потому что они стрелялись уже тогда, когда убить врага было невозможно. А до того вели, по сути, полноценную войну с советским режимом. И жены, дети НКВДшиков, которые до сих пор живут там, на Галичине – они и по сей день недолюбливают и даже боятся "коварных западенцев". (Я общался с одним таким человеком, поэтому говорю то, что слышал собственными ушами.) А кто из бывших адептов КПСС и СССР боится шестидесятников? Они их и не вспоминают – так, эпизод. УПА же, Бандеру, как знамя (пусть и несколько гиперболизированное) – боятся до сих пор.

Все это было сказано не к тому, чтобы призвать украинцев завтра идти и взрывать все суды, горсоветы, обладминистрации и другие государственные учреждения, вовсе нет. Просто примеры – Чипки Варениченко, Олексы Гирныка, никопольского "гранатомета" – они подводят к той мысли, что украинцы до сих пор не научились канализировать свой протест в креативное русло. Эмоции, порыв, какой-то степной анархизм – это и до сих пор "наше все". Сжечь барский дворец (перед этим разграбив) – запросто. А вот сделать так, чтобы завтра этот проклятый господин не вернулся и не наказал всех за сожженный дом...

И дело не только в реакции на несправедливость, в протестном потенциале. Это неумение самоорганизоваться проявляется во всех сферах украинской жизни. А те отдельные случаи, которые все-таки случаются – вызывают настоящий фурор. "Вау, где-то в Ужгороде жители улицы собрались и профинансировали прокладку асфальта у себя на дороге". Потому что это а) уникально, б) все равно несовершенно. "Вау" было бы, если бы жители собрались и выбрали такого представителя, то есть депутата, который бы это все лоббировал и контролировал. Но это, к сожалению, еще до сих пор hi-class.

Поэтому никопольский случай учит нас лишь одному. Присматривайтесь к подобным инцидентам Если вы увидите, что в подобной ситуации погиб тот, кого и планировалось наказать, на кого и был направлен этот взрыв эмоций – а сам вероятный инициатор или исполнитель остался жив-здоров (да еще и, возможно, вне подозрений), это будет означать ничто иное, как начало обретения украинцами этого "американского" умения организовать свою жизнь, в частности, протест. Потому что пока этим у нас могут похвастаться только организованные преступные группировки. Может, именно поэтому мы так и живем – что они умеют, а мы только на побухтеть и максимум гранату бросить способны?