Почему Украине нужна декарлсонизация

Сегодня исполняется 108 лет со дня рождения Астрид Линдгрен – шведской детской писательницы, которая известна в Украине прежде всего как "мать" Карлсона, который живет на крыше. Того "красивого, умного и в меру упитанного мужчины в полном расцвете сил", который за последние пятьдесят лет стал в Украине, как, собственно, и в других странах бывшего СССР всеобщим любимцем и культовым персонажем.

Бешеная популярность в меру упитанного мужчины на необозримых просторах СССР началась с шедеврального мультфильма с Василием Ливановым и Риной Зеленой, который сразу же разобрали на цитаты – "в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил", "пустяки... дело житейское", "спокойствие, только спокойствие", "домомучительница", "а мы тут плюшками балуемся", "он улетел, но обещал вернутся". Потом пошли переиздания, новые экранизации, детские игрушки, то есть все признаки маскультовости. Такой себе совковый спайдермен 70-80-х. Хотя куда тому спайдермену до такой народной любви.

Но самое интересное в судьбе Карлсона то, что его популярность на родине, в Швеции, и других странах первого мира и близко не приближается к культовому статусу на постсоветском пространстве. Да, в Швеции Карлсона читают и иногда экранизируют, но для шведов самый любимый герой Линдгрен – это Пепи Длинный Чулок, которая в СССР особой популярности так и не приобрела. Для советского читателя и зрителя Пеппи оказалась слишком странной, феминистической и антисистемной, другое дело толстый лентяй с пропеллером на спине.

Музей сказок Астрид Линдгрен в Стокгольме

В общем, образ Карлсона имел все основания стать в один ряд с другими гениальными вымышленными героями: Д'Артаньяном, Шерлоком Холмсом, Винни Пухом, капитаном Немо, Маугли, которыми человечество восхищается веками. Задумка написать историю о пухкеньком летучем нелюдимом человечке с пропеллером на спине безоговорочно гениальна, но госпожа Линдгрен немного перестаралась с асоциальностью. Обычно люди асоциальных героев любят, но только в том случае, когда эта асоциальность не всеобъемлющая и за грубым и озорным поведением кроется тонкая и ранимая душа и способность бескорыстно творить добро. Вспомним хотя бы любимца миллионов из недалекого прошлого - доктора Хауса. Но в Карлсоне нет и намека на бескорыстие и тонкие душевные материи, он чистый самовлюбленный социопат, а его дружба с Малышом – циничное использование одинокого ребенка ради пирожных и варенья. Поэтому шведы Карлсона по большому счету так и не полюбили.

Для полусоциалистического шведского общества, где индивидуализм протестантской этики удивительно сочетался с эгалитаризмом, когда даже миллионеры ездят на подержанных "Вольво", чтобы не кичиться успехом и богатством, Карлсон оказался почти неприемлемым. А что, собственно, хорошего в этом герое, не понимают шведы, он самовлюбленный, эгоистичный, он не уважает священное право частной собственности, то есть просто ворует, он постоянно врет и подставляет своих друзей и не органично способен отвечать за собственные поступки. В значительно более индивидуалистской Америке Карлсона могли бы и полюбить, но даже и там он слишком асоциален, потому что вообще никому не помогает, никого не любит и ни разу не спас мир.

Почему же тогда украинцы (вместе с россиянами, белорусами и другими советикусами) так полюбили этого человечка? Причина очень проста – он для нас родной и эту единокровность мы чувствуем, даже не осознавая. В Карлсоне мы просто узнаем себя. В этом образе Линдгрен создала такого себе антишведа – человека, совершенно противоположного типичному жителю скандинавской страны. Единственное типично шведское в Карлсоне – это его имя (точнее фамилия, одна из самых распространенных в Швеции, типа украинских Шевченко, Кравченко или Ковальчука). Все остальное отнюдь не шведское, скорее, типично украинское, а точнее советское – праздность, инфантильность, безответственность, ложь и бесстыдные кражи всего, что плохо лежит. При этом Карлсон в целом симпатичный дядечка, он остроумный, энергичный и веселый и за это украинцы прощают ему все, как прощают все это себе.

Поэтому, чтобы построить нормальное европейское общество, нам нужно разлюбить Карлсона. Более того, каждый день мы должны по капле выдавливать Карлсона с себя. Это непросто, ведь он довольно хорошо упитан. Но лишь тогда, когда наши дети с удивлением будут смотреть на человечка с пропеллером, говоря "он же плохой", мы наконец увидим вокруг себя что-то очень отдаленно похожее на шведское благосостояние.