Чем "европейская армия" опасна для Украины

Сегодня в Братиславе стартовал "неформальный саммит обновленного ЕС". Обновление, если кто не понял, заключалось в выходе Великобритании из союза. О Британии Ангела Меркель пообещала Терезе Мэй на саммите не говорить. Хотя там, где не говорят – обычно сплетничают. Но это – детали.

Вероятно, самое громкое заявление в процессе подготовки к неформальному собранию в Братиславе сделал глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. Который порадовал евродепутатов своим намерением реанимировать проект создания общей европейской армии. Который с переменным успехом появляется и исчезает уже на протяжении более чем десятка лет.

Суть идеи Юнкера – это даже не столько европейская армия (хотя и это предусмотрено программой) – а единый военный бюджет ЕС. По мнению хозяйственного Юнкера, это позволит сэкономить от 20 до 100 миллионов евро.

Эта далеко не астрономическая для государств ЕС сумма, которую будут обсуждать на самом высоком уровне, наталкивает на мысль о том, что не об экономии здесь, конечно, говорится. А речь идет все же о создании инструментов силового воздействия, подчиненных главным образом Берлину и Парижу (которые и являются главными лоббистами "евроармии"), но при этом - финансируемых Европейским Союзом. При этом использование таких сил в каком либо конфликте, с международной точки зрения, станет "выражением консолидированной позиции ЕС", а не "франко-немецкой авантюрой", как было бы при использовании исключительно вооруженных сил Берлина и Парижа. Соответственно, руководители оборонных ведомств Германии и Франции Урсула фон дер Ляйен и Жан-Ив Ле Дриан активно разрабатывают формат "совместной обороны".

Единственная проблема – этот чудесный геополитический план упорно не находит понимания во многих странах Европы.

Первыми эти планы раскритиковали Эстония, Латвия, Литва и Польша. По их мнению, евроармия "подорвет НАТО - проверенную и испытанную защиту Европы от российской агрессии".

"Это какое-то недоразумение. Мы говорим о лучшем сотрудничестве в обороне, но не об армии. Мы не можем дублировать или заменить НАТО", - так прокомментировала планы Брюсселя президент Литвы Даля Грибаускайте. Не сильно отличалось мнение и у ее коллег из остальных восточноевропейских государств.

В свою очередь, Ирландия, Австрия, Швеция и Финляндия опасаются, что европейская армия втянет их в вооруженный конфликт. Или, по крайней мере, говорят, что опасаются.

Потому что, в общем, складывается впечатление, что все понимают, какой будет новая европейская армия.

Она будет маленькой (из соображений экономии), бедной (из-за несвоевременного поступления средств от отдельных стран), и крайне медленной в использовании (вследствие потребности найти политический консенсус между всеми странами, чьи силы будут использованы). Она не будет защищать интересы Вашингтона, как это делает сейчас НАТО. Она вообще ничьи интересы толком не защитит, а станет отражением перманентного конфликта внутри ЕС.

Ярким примером "евроединства" – и будущих действий совместной армии, если такая когда-нибудь появится, стала ситуация с Болгарией, президент которой запросил помощи у Еврокомиссии из-за того, что десятки тысяч мигрантов буквально штурмуют его границу. В ответ на что тот самый Юнкер пообещал "рассмотреть возможность отправить 200 дополнительных пограничников". Не уточнив при этом временных сроков своего обещания.

Но появление своей даже "недоармии" в ЕС вполне может стать поводом для сворачивания сил НАТО и, главное, американских баз в Европе. Особенно, если в Белом Доме поселится Дональд Трамп, который давно лоббирует идею также "сэкономить" на обороне Европы.

А исчезновение баз США, безусловно, станет для российского президента тем шансом, которого он ждал последний десяток лет. Так, что бы после этого не делала Россия – реальный военный ответ ей не будет способен дать на европейском континенте практически никто. Или, по крайней мере, на это понадеются в Кремле. Зато Украина реально станет последним барьером между Владимиром Путиным и доминированием если и не в Европе в целом, то, по крайней мере, в странах бывшего соцлагеря.

И почему-то очень-очень не хочется становиться таким барьером.