Полная стенограмма выступления Линчевского: Действительно ли он виноват

Чтобы читатели сами сделали для себя вывод, Depo.ua публикует полный текст стенограммы выступления Линчевского.

ВЕДУЩИЙ: Приглашаем к слову Александра Владимировича Линчевского.

ЛИНЧЕВСКИЙ: Добрый день. Сейчас, когда речь идет об анализе теперь уже моей работы, когда Счетная палата указывает, в том числе, и на мои ошибки, лично мои, я благодарен за проведенный аудит. Он полезен для Министерства, для принятия управленческих решений. Я благодарен за возможность работать с отчетом в ходе этой, сегодняшней, встречи. Я дважды был в Счетной палате и работал с отчетом лично. Аудит, тот взгляд который дает Счетная палата на нашу работу – он является действительно важным.

Конспективно по тем вещам, которые были озвучены здесь только что. Нормативная база – новая, которая разрабатывалась в ответ на рекомендации Счетной палаты, в частности постановление № 1079, делается не мной лично, не командой Министерства. Это постановление Правительства. И все недостатки, с которыми там... или проблемные моменты, мы можем с ними согласиться, мы говорим, что это постановление не устраняет всех рисков и оно не является безупречным. Данное постановление, принимает не какая-то команда и не какое-то лицо. Это постановление Правительства страны. С ним работают все центральные органы исполнительной власти и все его анализируют – как бы там не было. Кто-то более формально, кто-то менее, но оно анализируется.

Для примера: постановление предусматривает... прошлогодний порядок постановления о порядке отправки за границу: пациент самостоятельно ищет клинику. Так было. Находил клинику и приходил к нам с инвойсом, счетом. Постановление №1079 предусматривает заключение соглашений между государством, между министерством и клиникой. И тот, и тот варианты – проигрышные. Старое постановление №991 кажется, дает почву для работы посредников. Действительно посредники могли, и мы знаем, – наживались, и зарубежные, и украинские. Риск нового постановления?.. Если мы говорим, что государство, в лице министерства, подписывает соглашения с клиникой, застраховывает это постановление от коррупции некой центральной, когда посредник не придет в министерство, как и к нашим преемникам? Также такой риск есть! И тот, и тот вариант заключения сделок является проблемным. Так же каждое положение постановления №1079 – оно не является идеальным. Идеального решения в этой ситуации невозможно найти. И мы искали только те решения, когда из двух зол выбирали меньшее.

По увеличению объема использования средств. Вопрос философский. С одной стороны государство тратит миллиарды. Ну там... 800 млн грн в год тратит на лечение граждан. И мы понимаем, если бы эти средства были направлены на лечение украинцев, которые остаются в Украине, и речь не идет о трансплантации или костном мозге, на те проблемы, которые лечатся в Украине, сколько людей можно было бы спасти. Программа спасения пациентов от инфаркта, программа борьбы с инфарктом миокарда - с закупкой дорогостоящего оборудования, лучших в мире расходных материалов - берет значительно меньше средств для всего государства, чем сотня пациентов, которых мы за эти деньги отправляем за границу. Мы три тысячи пациентов с инфарктами спасаем в течение года за значительно меньшие деньги, тратя со стороны государства. Но с другой стороны, эти 100 пациентов, здесь в Украине, гарантированно умрут. Эти 800 млн грн дают людям шанс на жизнь. Каким образом Министерство, наша команда или любая другая, каким образом государство может сопоставить вот этих 100 пациентов, которые в Украине точно умрут, и мы даем им шанс лечиться, или этих три тысячи пациентов, которых можно спасти. Как выбрать между и между. Этот вопрос никогда не будет иметь красивого решения, это всегда будет больно. И всегда можно будет указать и нашему министерству, и преемникам на недостатки и проблемы. Проблема не имеет решения.

Так же проблема двойной оплаты. Вот здесь в кабинете мы говорим – да действительно, бывали случаи, когда за пациента платили благотворители, пациенты собирали средства самостоятельно, а затем министерство покрывало эти счета. И наибольший резонанс в обществе, все митинги под министерством вызваны именно отказами оплаты министерства, когда мы находили факты двойной оплаты. В медийном пространстве выглядит так: вот есть ребенок, больной раком, ему нужно больше средств, чем выделяет государство, и собрали благотворители, а государство отказывается. И получается так, что ребенок едет за благотворительные средства, а не за средства государства. Получается, благотворители беспокоятся, а государство – нет. И претензии общества – не за двойную оплату, а за неоплату в случае наличия средств благотворителей. Постановление предусматривает учет сооплаты, нормирует возможность сооплаты и благотворителями и государством. Возможны манипуляции, можно скрыть эту сооплату – конечно можно! Есть государственный механизм контроля сооплаты – нет. Помогает ли нам эффективно полиция и служба безопасности – ну насколько они работают. Действительно, найдены мошенники в Испании, посредники. Анализируются счета мошенников, которые пытаются, как это не ужасно звучит, заработать на родственниках. Такие случаи тоже были. Есть ли красивое решение? Нет, в таких случаях его в принципе быть не может.

О нерезультативном и неэкономном использовании средств. В сухом остатке 25% пациентов умирают. Каждый четвертый лечится за границей неэффективно. Друзья, коллеги, это рак. Они все умрут. Они все умрут – без вариантов. Эффективность программы – 0%. Те онкозаболевания , которые нуждаются в трансплантации костного мозга, заканчиваются смертью рано или поздно. Трансплантация почки или сердца не продлевает жизнь неопределенно долго. Мы даем шанс человеку пожить подольше. 75% пациентов прожили 1-2-3-5 лет. Кто-то живет дольше, в отдельных случаях. Опять же вопрос - нет красивого решения. Борьбой, трансплантацией костного мозга или трансплантацией органов мы продлеваем жизнь человеку на некоторое время. Мы не ликвидируем проблему в принципе.

Что касается остальных, а какова цель лечения за рубежом? Какова цель аудита или нашей работы в этой ситуации. Мы экономим средства или даем шанс на выживание? Я согласен в плане экономии, понимаю этот аргумент. Экономя средства за рубежом, мы можем их направлять на лечение пациентов в Украине. Это не пустые слова. Мы же не просто сэкономили деньги, чтобы они лежали, мы их используем здесь. Итак, радоваться ли нам увеличению стоимости программ? В частности, из 50 или 20 пациентов мы лечим 150 в год. Растут расходы? Да. Радоваться ли этому? 150 пациентов этому радуются. Какие-то пациенты в Украине – очевидно нет. Есть ли решение? Его нет и никогда не будет.

Более печальные вещи. Снова нормативка, опять закон. Парадоксально, может совпало, но принятие закона о трансплантации 1999 года остановило выполнение трансплантации в Украине. В 90-х годах белорусы ездили в Запорожье учиться, а сейчас мы отправляем детей в Беларусь. Проблемы, которые были заложены в законодательство в 99-2000 годах, в том числе при перевозке биологического материала за границу приказом 2000 года, именно тогда были заложены проблемы, плюс медийный резонанс негативный, и это остановило трансплантацию. Если есть проблемы в законодательстве, надо начинать решение проблем с законодательства. Это касается и Единой государственной информационной системы, основы работы которой записаны во втором чтении закона, который до сих пор не проголосован.

Относительно финансирования Киевского центра трансплантации и его возможностей здесь. Для своей работы этот центр нуждается в 28-30 млн в год. Это 10-я часть от того, что мы платим за границу. Киевская власть выделяет 5% от потребностей. Есть ли логика сделать этот центр национальным? – Есть! Отдаст ли киевская власть свой центр в государственную собственность – нам пока это не удается. Не мы имеем полномочий отобрать. Киев должен отдать. У Минздрава есть мощности, и исполнительная власть могла бы наладить работу такого центра. Он в коммунальной собственности на сегодня.

Относительно возможностей работы этого центра и трансплантации в принципе. Коллеги, сколько трансплантаций от неродственного донора сделано в стране? Ноль. Мы не можем путать и подменять понятия. Сто трансплантаций аутологичных, которые проводят в Киевском центре, в Институте рака и ОХМАТдете, это не является трансплантацией костного мозга от неродственного донора. Украинские врачи никогда этого не делали. Они не имеют такого опыта. Неужели закон, приказ или другая бумага заставит, станет мотивом или научит их? Нет. Это большая проблема образовательная. Мы как государство должны решить – так мы направляем деньги на лечение за границей или обучение врачей за рубежом? Мы этот миллиард вложим в спасение тех, кто сейчас умрет, или в спасение тех, кто этого потребует через 5 лет, когда мы наладим все мощности и научим?

Благодарю Счетную палату, это та работа, в которой пересекается наша кабинетная деятельность и реальная жизнь. Причем жизнь в смысле жизни или смерти конкретных пациентов. Всегда есть люди. Которые ждут спасения. Благодаря вашим замечаниям надеемся работать лучше.

Напомним, что 3 июня заместитель и. о. главы Минздрава Украины Ульяны Супрун Александр Линчевский заявил, что тратить деньги на онкобольных нецелесообразно, поскольку "они все равно умрут".

5 июня глава Счетной палаты Валерий Пацкан опубликовал в открытом доступе запись скандального заявления Линчевского относительно эффективности лечения онкобольных за рубежом.

Сегодня премьер-министр Украины Владимир Гройсман заявил, что завтра состоится публичное заседание Кабинета министров относительно высказывания Линчевского о лечении онкобольных за рубежом, во время которого будут решать вопрос о его возможном увольнении.