Татарин из ДУК ПС: Он готовит чебуреки и теракты

Крымчанин, ветеран АТО Арслан Мисиратов открыл в Киеве кафе, где готовит диетические чебуреки, а кроме этого он возглавляет Крымскую сотню ДУК ПС. В оккупации партизаны этой сотни время от времени наводят ужас на коллаборационистов

Татарин из ДУК ПС: Он готовит чебуреки и…

Арслан Мисиратов – крымский татарин. Он родился в депортации, вырос в Крыму, а из-за оккупации снова остался без родного дома. Отвоевав год на Донбассе, Арслан решил пойти путем известного кулинара-АТОвца Леонида Остальцева (Veterаno) и открыл кафе. Только не с пиццей, а с крымскотатарской национальной едой.

Кафе назвал "Хайтарма", в переводе с крымскотатарского - "Возвращение" (помните, есть такой национальный крымскотатарский танец, рожденный в депортации). Кормит посетителей как классикой - чебуреками, янтыками, самсой, пахлавой, так и собственными вариациями на тему восточной кухни. Например, чебуреками с красной смородиной.

Эдакий крымскотатарский кулинарный фьюжн.

"А у крымских татар мужчины ведь обычно не готовят", - удивляемся, потому что неоднократно слышали, что в традиционной крымскотатарской семье муж приходит на кухню только кушать.

"Как не готовят? – Арслан даже смеется. - Еще как готовят! Нас у матери трое сыновей: один убирает, второй готовит, третий посуду моет. Мама ведь все сама не успеет, - он рассказывает, параллельно натирая до блеска стойку, раковину, зеркало. - Открылись мы в сентябре. Людей с каждым днем все больше. Главное – вкусно кормить. От души надо делать. Нужны хорошее тесто, хорошее мясо, хороший лук – у нас ялтинский, мне его из Крыма наши люди привозят. Добавлять водку в тесто? Нет, я о таком не слышал, это какое-то извращение..."

С Арсланом работают двое ребят: Ваня и Виталик. Иван также из Крыма, учился на материке и после оккупации так на родину и не вернулся. По образованию – повар. Виталик до "Хайтармы" не только готовить не умел, а и чебуреков нормальных никогда не пробовал. Говорит, купил один раз на вокзале – не понравилось. Арслан и Ваня воскресили его веру в чебуреки.

Познакомились мужчины в Киеве, все входят в Крымскую сотню, которой руководит Арслан. Поэтому он не только шеф-повар, но и командир. Но о боевых делах - не сейчас, когда на раскаленном песке варится кофе по-татарски. Это важный ритуал, надо не упустить момент, когда шапка из пены едва начнет подыматься и не дать закипеть.

Ваня варит кофе и приглядывает за тем, как жарится янтык – это чебурек, приготовленный на сухой сковороде.

"Без капли масла. Янтык - это диетическая пища, - лукаво улыбается Иван и оборачивается к посетителям. – Кто следующий? Свободная касса!". Дело идет к обеду, и в кафе народу все больше.

"Добрый день!", "Селям алейкум", "Шалом", "Здравствуйте".

Готовые чебуреки и янтыки здесь не хранят. Есть заранее раскатанное тесто, фарш. Пять минут - и свежая еда уже на картонной тарелочке. "Приятного аппетита!".

"Чи олсун!", если на родном языке. Арслан уверяет – чебуреки придумали крымские татары, в переводе "чебурек" - это "сырой пирожок". А янтыки называют пастушьими чебуреками – когда-то татарские чабаны жарили себе такие, работая на пастбищах.

Ходят слухи, что янтык – это любимое блюдо Джамалы и Мустафы Джемилева.

Хотя... оба так хрупки, что даже не верится.

С мороза вваливается целая компания мужчин, диктуют большой заказ. "Мы здесь постоянные клиенты", - представляются.

"Что-то по вас, - говорим, – не видно. Очень уж худые".

"Так они янтыки едят. Говорю же, это блюдо диетическое, - смеется Иван. – От них только набираешь хорошую форму".

Ваня ловко выкладывает на тарелки новую порцию янтыков, смазывает растопленным сливочным маслом. Диетическим, конечно.

Традиционно чебуреки и янтыки делают только с мясом, преимущественно бараниной. Теперь - и с говядиной, и с сыром-сулугуни, и смешанные. Еще здесь продают самсу - печеный пирожок из слоеного теста с мясной начинкой (самсу здесь делают с форсом – в форме чалмы, поэтому называют ханской), кубете - пирог с мясом, картофелем и луком, лагман - густой мясной суп, в который добавляется домашняя лапша, плов, пахлаву. Все имеющиеся блюда можно "подвесить" для АТОвцев.

Кофейня очень маленькая, кушать здесь можно только стоя. Вкусно пахнет жареным мясом и тестом, навевая воспоминания о знаменитых крымских чебуречных. Из колонок тихонько поет Кристина Соловий. Стены украшают флаги, боевые трофеи и фотографии бородачей в военной форме – это Арслан и его старший брат Марлен. Оба воевали в АТО, в составе "Правого сектора".

"На войне у меня были длинные волосы и борода. Пророк приказал, что у мусульманина на войне должны быть нестриженные волосы и борода цвета хны. А у меня она сама выросла и порыжела, и точно так же у брата, - рассказывает Арслан. - Я и в Киеве с бородой и длинными волосами ходил, но Марлен заставил подстричься, говорит, что ты ходишь заросший. Да, у нас слушаются старших и родителей, и братьев. К родителям обращаются на "вы".

"Я НА ВОЙНЕ ЗАИКАТЬСЯ ПЕРЕСТАЛ"

Я родился в Андижане, Узбекистан. Папиных родителей депортировали туда после войны. Мамины родители избежали депортации, потому что их раньше выслали как кулаков на Урал. Отбыв срок на Урале, они перебрались в Андижан. Там мои родители и познакомились.

Мы вернулись в Крым в девяностых. Родители присмотрели готовый дом, отдали аванс. Потом владельцы передумали: соседи их настроили, мол, вы что, очумели продавать татарам - это же звери, они людей режут. Отец забрал деньги и купил в другом месте. В Симферополе.

Отец занимался коммерцией, мама работала врачом. Всем нам дали хорошее образование.

До 2014 года я жил в Москве, работал инженером-архитектором в "Арт-холле". У меня зарплата была 385 тысяч рублей, 4 700 долларов по тогдашнему курсу. Машина, арендованная квартира.

Революцию Достоинства я поддерживал, но только финансово, на Майдане не был. Марлен уехал из Крыма на Майдан, как только все там началось, с Майдана – на войну. А я продолжал работать и высылал ему деньги.

Это ошибочное мнение, что все россияне радовались оккупации Крыма. По крайней мере, среди моих коллег никакого ура-патриотизма не было – это умные люди с высшим образованием, они плевались и ругали власть.

Но все равно, жить там мне постепенно становилось противно. Старший брат воюет, а я в Москве отсиживаюсь.

Летом 2014 террористы обстреляли автобус с правосеками, Марлен попал в плен. Те, кто его взял в плен, рыскали в телефоне, увидели нашу переписку в "Фейсбуке", в том числе о том, что я ему отправляю деньги, и ко мне на работу нагрянула ФСБ. Продержали три дня и отпустили под подписку. После этого собратья помогли мне уехать из России.

Летом 2014 года я оказался в Киеве. Марлен меня прятал, чтобы никто не знал, что здесь его родной брат. Потом – учебка, мы немного побыли у Ленура Ислямова - стояли на админгранице с Крымом. Ну а потом начштаба ПС поставил меня командиром оперативной группы, и я попал на войну.

Мы никогда не воевали с братом в одном подразделении. Он вообще не хотел, чтобы я воевал, я его просил меня взять почти полгода с тех пор, как приехал в Киев. Сижу себе, сижу, они воюют-воюют. В конце концов, собрался, приехал сам. Брат договорился, чтобы меня не пускали на передовую (смеется). Как только он уехал, я сорвался и сразу на передок.

Я был в АТО год, простым солдатом. Авдеевка, шахта "Бутовка". Помните, когда на "Бутовке" был замес и погибли четыре правосека, вот я там тоже был. Бой был очень жесткий, по нам САУшки летали.

После войны я вообще не приходил в себя. Поехал, повоевал, вернулся... Ребята спрашивали: "Ты где раньше воевал? Ты такой спокойный, будто у тебя есть опыт". Нет, никакого. Мне вообще было нормально на передовой.

Тяжело, когда погибают ребята. Только это.

Я еще и заикаться перестал. Я раньше, когда нервничал, говорил быстро и заикался. А из АТО вернулся, Марлен говорит: "Ты больше не заикаешся".

В АТО я продолжал придерживаться ислама. Молитву пять раз в день не совершал и не постился, но алкоголя и свинины не употребляю и не употреблял. Ребята молодцы: то, что было со свининой, они отделяли, а если приезжала курица, говядина, они для меня откладывали. А это, говорят, Арсланчику. Один из наших капелланов, муфтий Саид Исмаилов, постоянно приезжал, словом поддерживал, халяльную еду привозил. Мурад, помощник его, учил нас арабскому языку. Такие они, хорошие. Можно сказать, что за время войны я стал более верующим человеком.

"УБД У МЕНЯ НЕТ. И ЗАЧЕМ ОНО МНЕ? МНЕ БЫ ДОМОЙ ВЕРНУТЬСЯ"

УБД у нас нет – правосекам не дают. Да и зачем оно мне нужно? Мне бы домой вернуться, больше мне ничего не надо.

Брат также не получал. У него все ранения, даже огнестрельные, записаны, как бытовые. Я ни разу ранен не был. Все Марлену досталось. Он постоянно, все время везде лезет, даже из больницы сбежал на передовую с аппаратом Елизарова на руке, ему там его ребята сняли. Он с детства такой. Если где-то беспорядки – брат мой сразу там.

Марлен и Арслан

После последнего ранения у него почти не работает правая рука. Марлен вернулся в Киев и занялся общественной деятельностью. А я решил кормить людей. Поехал к Лене Остальцеву, говорю – я Арслан, я правосек, хочу открыть кафе. Что мне делать? Он мне дал советы. Я сказал: "Хорошо, спасибо" и уехал. Он думал, что я не сделаю. А я сделал (смеется).

Потом один хороший крымчанин (мы познакомились еще до войны, он работал в органах и после оккупации уволился и уехал) подсказал мне, к кому можно обратиться за инвестициями. Мне поверили, вложили деньги в мое дело, то есть я отдаю процент от заработка. Организация бизнеса заняла около полугода: нашел деньги, помещение, все оборудовали. Собрали разрешения: СЭС, медицинские книжки. Мы законно работаем.

По документам я не являюсь владельцем этого бизнеса, потому что я по документам - нерезидент (все прописанные на временно оккупированной территории не считаются резидентами и не могут вести финансовые дела на материке, пока не встанут на учет вынужденных переселенцев, - ред.). Я не хочу брать справку вынужденного переселенца, это принципиально. Если я ее возьму, я будто автоматически соглашусь с тем, что Крым - это не Украина. Почему переселенец, если я живу в своей стране!?

Мое кафе называется "Хайтарма" – это "возвращение". Ахтем дал добро на "Хайтарму", я позвонил ему: "Ахтем-ага, вы не против?" "Нет, - говорит, - это красиво, давай!" (Ахтем Сеитаблаев – режиссер, автор фильмов "Хайтарма", "Киборги", - ред.). Я ему звонил, спрашивал, потому что он ведь первым сделал это слово всемирно известным.

Ахтем у нас в кафе еще не был. Но мы общаемся, он много помогал нам.

"Киборгов" я еще не посмотрел. Я был на презентации фильма, но так и не пошел. Я такой замученный был (представьте, 800 человек накормить!) – мы с Леней организовывали угощение, от него пицца, от меня – пахлава. Ее приготовили мои коллеги, также крымские татары, по рецепту моей бабушки.

Это она научила меня делать пахлаву, самсу, чебуреки. Мама и бабушка. Мама не пробовала чебуреки, которые я теперь делаю. Мы не общаемся ради ее безопасности.

Младший брат живет в США, женился уже. Мы с Марленом здесь. Мама осталась в Крыму. Она говорит: здесь дом, здесь могилы наших родственников. Не хочет переезжать. Несколько раз ее вызывали в ФСБ, допрашивали, не общается ли с нами. Говорят, что принесли постановление о моем аресте. Назвали ее матерью двух террористов. Это о нас с Марленом. Спасибо, нам очень приятно.

ЕСЛИ БЫ НАС НЕ СДЕРЖИВАЛИ, МЫ БЫ ВОЕВАЛИ ЗА КРЫМ

Когда только начиналась оккупация, Меджлис нас сдерживал, уговаривал не начинать боевые действия. Была надежда, что все решится мирным путем. Если бы нас не сдержали, война была бы, но мы бы выгнали русских за три-пять месяцев. Они не местные, они там ничего не знали, а мы были дома.

Кроме этого, "Тризуб" тогда уже работал с крымскими татарами: проводили тренировки, обучения задолго до оккупации. Вряд ли что-то знали, просто контактировали, тренировались.

Конечно, это если бы нас поддержали ВСУ, но я думаю, что они не остались бы в стороне.

В Крыму остался большой родительский дом, у нас с Марленом еще были свои участки под строительство, брат открыл кафе. Можно сказать, мы все нормально стояли на ногах. И все в итоге так там и осталось. Каждый уехал только с чемоданом вещей.

Это действительно словно вторая депортация.

Более сорока лет прошло, прежде чем закончилась первая. Как скоро закончится эта? Если бы нас не сдерживали, то уже бы ей конец пришел. Мы бы свой Крым отвоевали. Ну и что, что там большие российские армейские силы теперь, в 2014 году добровольцы на Донбасс не с палками шли, и отбились, и остановили. Если бы тогда этого не было, уже давно бы захватили половину Украины.

Но нас сдерживают, говорят, что надо мирным путем.

Вы, кстати, видели работу Крымской сотни в Крыму? Первыми были листовки, потом сгорела машина Аксенова, а самая известная - это когда газовые опоры упали. Там так смешно, на фото все наши наклейки ФСБшники замылили.

Последний раз в конце лета обклеили квартиру Аксенова листовками Крымской сотни. Он так орал, заявил, что это экстремисты из "Правого сектора". Нервничает...

Фото: Александр Хоменко / depo.ua Facebook

Больше новостей о событиях в Украине и мире на Depo.ua

Все новости на одном канале в Google News

Следите за новостями в Телеграм

Подписывайтесь на нашу страницу Facebook

deneme