Варшава с "волынским геноцидом" копирует Москву

Агрессивность Москвы коррелируется с мировыми ценами на основные источники ее доходов. Такая же корреляция просматривается между амбициями Варшавы и ростом польской экономики, об этом сообщает depo.ua со ссылкой на страницу Алексея Кафтана в сети facebook.

Добавлю свои пять копеек к дискуссиям, которые ведутся вокруг Волыни, поведения нашего и поведения поляков. Не претендую, конечно, на истину в последней инстанции - лишь поделюсь соображениями. С нами все ясно: проявления комплексов неполноценности и младогосудаственности, попытки преодолеть первый, которые тоже порой выглядят либо как его проявления, либо как попытка изменить имперские манеры на свой лад - сюда вписываются едва ли не все общественно-значимые шаги и резонансные инициативы, от создания национального пантеона на мифотворческих началах до стремления дискриминации "нетаких".

Пишу это слово именно так, потому что "не" здесь имеет смысловую нагрузку не отрицательной части, а части общего обозначения сразу нескольких групп, которые кроме этого "не" больше ничего не связывает - геев, русскоязычных, православных, либералов, коммунистов и тому подобное. Я сейчас не обсуждаю причины, не ищу виновных, не выношу оценок или суждений, лишь констатирую.

Но что с поляками?

Вспоминаю замечательное высказывание о том, что поляки ненавидят россиян за то, что Россия стала тем, чем не стала Польша. Но "не стала" совсем не означает отказ от попыток.

В свое время Алан Буллок написал замечательную монографию "Нitler and Stalin: Parallel Lives". Так вот, перефразируя его, можно говорить о параллельных жизнях Москвы и Варшавы.

Как известно, внешнеполитические амбиции и агрессивность Москвы коррелируют с мировыми ценами на основные источники ее доходов - сырье, прежде всего энергоносители. Но такая же корреляция просматривается между амбициями Варшавы и ростом польской экономики. В конце концов, ничего удивительного здесь нет: чем больше денег - тем больше ты себе позволяешь. Интересно другое: что колебания роста ВВП и доходов населения также отражаются на политике власти в отношении маргиналов. Тоже ничего необычного: снижение уровня жизни увеличивает роль фриков в избирательном процессе.

Польская власть - несмотря на демократичность ее ротации - повторяет, похоже, российскую модель: вместо того, чтобы бороться с ультраправыми и антимодернизационными движениями, она сначала их не замечала, после с ними заигрывала, а теперь вот возглавила. Жаль, что я не могу судить, существует ли обратная связь между такого рода манипуляциями и снижением экономических показателей - для этого все же нужны серьезные исследования - но не удивлюсь, если она найдется. Причем в обоих случаях.

Следовательно, продолжая рассуждения, логично было бы поставить вопрос: дойдет ли Польша в "защите исторической справедливости" до тех пределов, до которых дошла Россия - в частности, с законом, предполагающим преследование тех, кто "предпочитает пересматривать результаты Нюрнбергского процесса, оправдывает нацистов и их приспешников". Будет ли введена уголовная ответственность за публично высказанное сомнение в геноциде поляков? И, наконец, краеугольный - и, думаю, не только для меня - следующий вопрос. На России следствием, и, с определенного времени, условием всех этих игр стало возникновение идеологии "Русского мира". Что же родится в Польше?