Почему "орлов Путина” выбросили из Ирана

„В России нет базы в Иране, она тут не базируется. Они выполнили эту операцию, и она на данный момент завершена", - заявил официальный представитель МИД Ирана Бахрам Гасеми.

А две недели назад, напомним, министр обороны Ирана Хосейн Дехган заявил, что Россия может использовать военную базу Хамадан "столько, сколько будет нужно".

Почему так случилось? Не смотря на то, что авиабазу Хамадан подготовили к приему российских самолетов, завезли, скорее всего, надлежащие запчасти и расходные материалы, необходимые боеприпасы (те самые ФАБ-250 и ФАБ-270, по двадцать тон которых за раз должны лететь в Сирию на борту одной „Тушки”). И вот – „операция завершена”.

О полной победе над сирийскими супостатами Россия как будто не объявила, поэтому аргумент „уже не нужно”, очевидно, не подходит...

Версия о том, что единственная „иранская миссия” российских бомбардировщиков была в чем-то такой уж уникальной, тоже не выдерживает критики. Потому что раньше и сами российские военные, и зарубежные эксперты констатировали, что российские дальние бомбардировщики могут „работать” по Сирии и, к примеру, из Моздоки с таким же успехом, как и из Ирана – но неся при том три раза меньше бомб.

Поэтому главная цель переноса операционной базы в Иран была именно экономической. Доставлять бомбы поездами в Иран по земле все-таки гораздо дешевле, чем немолодыми Ту-22 (самому молодому из которых уже прошло четверть века). А сейчас, несмотря на все, что было вложено в эту операцию, она прекращается, так толком и не начавшись.

Причины этого могут быть только политическими – никакого экономического или военного смысла подобные маневры не имеют и иметь не могут. Собственно, причина может быть только одна – Москва и Тегеран не сошлись в цене. Несмотря на готовность Путина на весьма существенные внешне-политические уступки ради формирования действенной геополитической „оси” на Ближнем Востоке, нет сомнения, что Иран захотел чего-то нереального. Чего-то такого, что даже Путин не решился дать.

Во-первых – и наиболее вероятно – Тегеран захотел Бомбу. И не в виде очередной атомной электростанции – на это Путин охотно пошел бы – а в виде готового к потреблению продукта. Которым можно было бы угрожать, если и не США (которые в последние годы стали скорее идеологическим, чем военным противником исламистского режима) – то недружественным к Тегерану монархиям Персидского залива – запросто.

В крайнем случае, речь могла идти если не о готовом продукте – то, по крайней мере, о технологии, специалистах, и, возможно, сырье.

Другим вероятным пожеланиям Тегерана, на которое мог не согласиться Путин, могло стать предложение принять участие в йеменской „гибридной войне” на стороне повстанцев-хуситов. Здрейфить в этой ситуации хозяин Кремля мог бы потому, что в случае такого участия ему бы пришлось напрямую столкнуться с армиями стран Персидского залива, что воюют на стороне законного правительства. Как знать, представляют ли они какую-то смертельную опасность для России на поле боя – но экономический ответ в виде удара по ценам на углеводороды со стороны Эр-Рияда мог бы выйти сокрушительным.

Такими представляются два желания Тегерана, которые московская „золотая рыбка” выполнить не решилась.

Очевидно, пытаясь договориться, Москва несколько дней назад предложила Ирану последний козырь – самые современные противовоздушные комплексы С-400. Но Тегеран позавчера публично отказался – и сегодня российские летчики пакуют чемоданы. Российско–иранский военно-политический союз пробуксовывает, толком так и не начал действовать. Нельзя сказать, чтобы это вызвало особое сожалению.