Герой АТО: Здесь страшно, но перестал бояться - погиб

Встречаемся мы на передовой. Приехали туда вместе с волонтерами. Друзья тех, кто ушел служить, доставляют в зону АТО помощь и адресные передачи. Они точно знают, что привезти. Прямо на глазах суровые и серьезные, уставшие на войне мужчины становятся немножечко детьми, рассматривающими новые игрушки. А потом поворачиваются и говорят:

- Вы знаете, нам передают столько подарков, а мы ничего не можем передать, и нам нечем отблагодарить. Передайте, пожалуйста, от нас привет и скажите, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы очистить нашу землю от террористов.  

Евгений Небепко представляет собой новый образец украинского военного, не такого, какими мы привыкли видеть военных на парадах и не такого, какими бывают солдаты-срочники. Легкая небрежность в отточенных движениях, улыбчивое лицо и стальной взгляд светлых глаз. Понимаешь, что здесь, в форме и с оружием, он чувствует себя свободно – в своей стихии. Он действительно профессиональный военный, 11 лет выслуги - начинал служить солдатом и прошёл весь путь от солдата до офицера. Последнее место службы – 95 Житомирская аэро-мобильная бригада на должности командира инженерно-сапёрного взвода. Уволился в 2012 году по состоянию здоровья. Киевлянин.

Разговаривать нам придётся с перерывами: Евгения постоянно вызывают по рации. Поскольку профессионалов не хватает, работать приходится иногда сутками без отдыха.

Что заставило вас вернуться в армию, пойти в боевую часть?

- Для меня присяга не пустой звук. У меня вся династия военных. Я просто не мог, сидя на диване, рассуждать о политике. Чувствовал острую потребность что-то делать. В 95-ю аэромобильную бригаду не получилось вернуться, и я пошёл в  11-й батальон территориальной обороны.

Чем занимаетесь на фронте?

- Занимаемся разминированием, фортификацией, маскировкой, водообеспечением и энергообеспечением. Сейчас обустраиваем позиции, в том числе устраиваем заграждения – как  взрывные, так и невзрывные. А еще занимаемся помощью местному населению, в том числе уничтожением неразорвавшихся боеприпасов самодельного изготовления, которые после себя оставили сепаратисты. Их очень много, и они находятся в местах, где на них могут подорваться мирные жители. Никаких отметок, предупреждений там нет. Люди к нам сейчас все чаще и чаще обращаются, чтоб мы помогли разминировать.

Какая ситуация с вооружением, оборудованием, специалистами?

- Все, что нам дало государство, – это автомат и боеприпасы. Не хватает очень и очень многого. Например, комплекта инженерной разведки. Хотя бы одного. Его нет вообще. Кошки (саперное приспособление для приведения к срабатыванию противопехотных, противотанковых мин и самодельных взрывных устройств с натяжными и обрывными датчиками цели в помещениях и на открытой местности, применяется для разминировния – ред.) делаем самостоятельно из подручных материалов. Если получается найти и закупить через интернет, стараемся делать так. Покупаем за свои деньги, за собранные.

Сейчас период развития так называемой минной войны. Поэтому очень не хватает квалифицированных сотрудников. Все чаще террористы используют самодельные взрывчатые устройства. Делают их из неразорвавшихся снарядов. Кроме того, им удалось разграбить склады «Укрвыбухпрома», где хранились большие запасы шахтных взрывчатых веществ, которые используются для разработки карьеров или для подрывов в шахтах. Взрывных устройств становится все больше, и они становятся сложнее. Это видно по тем предметам, которые мы находим сами или обнаруживают местные жители.

Наш разговор снова прерывается. Евгения вызывают. Совсем рядом боевики дистанционно подорвали БТР и танк. В колею были заложены радиоуправляемые фугасы.  Сначала террористы подорвали БТР, а затем дождались танка, который поехал его вытаскивать, и подорвали и его. Оттуда привозят 5 трехсотых. Двое – тяжелых: ожоги, открытый перелом, раздробленный сустав. Говорят, что механик-водитель с переломами ног пробежал еще 150 метров от подорванной машины. Первую помощь медики оказывают прямо под открытым небом – в медпалатке не хватает места. Затем отправляют раненых в госпиталь.

Как местные жители реагируют на происходящие события?

- Люди жутко напуганы. В Славянске, в Краматорске, где я работал на блок-постах, люди приходили к нам со словами благодарности, со слезами на глазах, просили не уезжать. Многие приходили даже целыми семьями, говорили спасибо. Дарили что-то на память. Благодарили за то, что они смогли вернуться домой, за помощь продуктами (мы делились с местными жителями тем, что у нас было), за возвращение города к жизни. Мы были очень тронуты, как могли старались оправдать их надежды. Сейчас там уже мирный город. Люди ездят отдыхать на пляж, купаются, шашлыки жарят.

Здесь, в Дебальцево, мы тоже к этому идем. Но люди еще очень напуганы, у них свежи в памяти события, которые происходили, пока город был под террористами. Поэтому присутствует определенное недоверие, но мы его преодолеем. Я в этом уверен. Люди уже на собственном опыте прочувствовали, что такое жизнь в захваченном городе: когда не выплачиваются пенсии, когда стреляют куда угодно, в том числе по мирным жителям, просто так, ради развлечения или запугивания. Тут, как и раньше в Славянске, в Краматорске, были грабежи, мародерство. Со стороны  так называемых ополченцев ДНР и ЛНР был полный произвол и анархия, вплоть до разборок между собой с применением оружия, во время которых страдали совершенно безвинные люди.

Очень многих жителей города запугивали, угрожали. Прямо на улицах забирали людей, чтобы помогали им строить баррикады, оборудовать блок-посты. Многих вынуждали помогать или участвовать в войне на стороне ополченцев тем, что брали в заложники детей, угрожали семьям. Говорили, что люди обязаны помогать им потому, что они уже поддержали их присутствие на Украине и, если придет украинская армия, их всех убьют. Мы никого из мирных жителей не убиваем. Никого из тех, кто был обманут и просто ходил с ленточками или флагами, высказывал свое мнение, пусть и ошибочное из-за непонимания, украинские солдаты не расстреливают, не избивают. Это все просто методы запугивания. Сейчас людей с «колорадскими» ленточками здесь уже нет – поняли. А те люди, которые нарушают закон, – ответят по закону. Я верю в это.

Незаметно подкрадывается ночь. Командование объявляет полную боеготовность. Ботинки, каски и бронежилеты не снимать, оружие не оставлять, все фонари погасить. Ожидается минометный обстрел и отработка «градами» по нашим позициям.

В небе полная светлая луна, звезд мало. Летают  беспилотники – разведчики. Чьи – неизвестно, может быть, и сепаратистские. Слышна работа артиллерии, автоматные очереди – далеко, за несколько километров.

Возвращается Евгений. Случайно касаюсь рукой его спины и не слышу глухого металлического звука, только ткань формы.

А где бронежилет?

- Нету. Я младшему отдал. Ему сейчас нужнее. Ничего, мне новый привезут. И еще у меня талисман есть.

Евгений достает из внутреннего нагрудного кармана картонное сердечко, раскрашенное нетвердой детской рукой. С надписью «Украина Единая».

Кто подарил?

- 6-летняя девочка. Как раз в мой день рождения, здесь уже в зоне АТО. Теперь всегда ношу на груди.

Страшно здесь?

- Страшно. А как иначе? Тут так: перестал бояться – погиб.

А что страшнее: плен или смерть?

- Плен, конечно. Последний патрон должен быть для себя всегда.  

Для закупки дорогостоящего оборудования подразделению, которое возглавляет Евгений, необходимы средства. Помочь можно переводом на карту ПриватБанка № 5168 7423 2074 7276, получатель: Орап Алиса (волонтёр); другие способы помощи на странице батальона в сети Facebook.