Политический триллер в Стамбуле: Как убийство одного журналиста может пошатнуть саудовский трон

История с убийством саудовского оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги как началась, так и продолжает развиваться в стиле сумасшедшего политического триллера. Турецкая полиция обыскивает лес на окраине Стамбула в поисках его останков, государственный секретарь США Майк Помпео курсирует между Саудовской Аравией и Турцией, а лейтенант саудовских ВВС Мешал Саад Альбостани, который был одним из 15 подозреваемых, находившихся в консульстве Саудовской Аравии, когда туда зашел пропавший журналист, внезапно погиб в автокатастрофе в Эр-Рияде.

Впрочем, какими бы ни были конкретные результаты следствия, оппозиционного журналиста, который в какое-то время был достаточно близким к королевской семье, а затем попал в опалу, в живых, кажется, уже нет. Об этом даже президент США Дональд Трамп сообщил журналистам.

И вся история наносит колоссальный удар по репутации, как Саудовской Аравии в целом, так и по людям, которые осуществляют в ней сейчас государственную власть, в частности.

О том, что наследственный принц Мухаммед бин Сальман не похож на образец гуманизма и правопослушания, все, конечно, догадывались уже давно. Стиль его массированных антикоррупционных арестов сомнений в этом не оставлял.

Но убийство политического противника в другой стране, на территории консульства, расчленение трупа и, вероятно, последующее закапывание фрагментов в лесу — это явный перебор. Даже для относительно более широких взглядов на рамки законопослушности, которые традиционно царят на Ближнем Востоке.

Собственно, первые последствия Саудовская Аравия ощущает уже сейчас. В частности, от участия в международной конференции инвесторов Future Investment Initiative, которую организовал наследственный принц, сначала отказалась подавляющее большинство крупных западных корпораций, среди которых Credit Suisse, Ford, Uber, MasterCard, Google и многие другие. Что стало намеком на тот факт, что вкладывать деньги в Саудовскую Аравию после истории с Хашогги западный бизнгес опасается. Затем мощные западные издательские группы — в частности, New York Times, Bloomberg и CNN, решили не отправлять в Эр-Рияд своих корреспондентов. Что, очевидно, означало, что репутация испорчена радикально.

А потом пошло еще хуже. От участия в мероприятии почти синхронно отказались министр торговли Великобритании Лиам Фокс, министр финансов Франции Бруно Ле Мэр и нидерландский министр финансов Вопке Гоекстра. Вскоре к ним присоединился и министр финансов США Стивен Мнучин. Таким образом, конференция, которая должна была стать триумфом наследственного принца и его программы модернизации то ли Саудовской Аравии, то ли, по крайней мере, ее имиджа, стала свидетельством дипломатической катастрофы.

Что именно заставило Эр-Рияд пойти на такой шаг, как физическая ликвидация журналиста? Сказать наверняка сложно. Среди вероятных причин называют его осведомленность об отношениях королевской семьи и лидерам ультрарадикальных исламских группировок, включая "Аль-Каидой".

Впрочем, что бы и кому не рассказал покойный журналист — это бы не нанесло такого удара по имиджу Саудовской Аравии, как его убийство. Которое, кроме всего, было еще и выполнено саудовскими агентами не как тайная операция, а скорее как показательная казнь-вроде российских отравлений полонием и "Новичком".

И теперь перед Эр-Риядом стоит непростая дилемма. Там могут попытаться подкупить Турцию каким-то геополитическими благами, вроде ослабления давления на Катар, совместных действий против Ирана или скоординированных действий в отношении Идлиба, чтобы результаты расследования были более "лояльными" к Саудовской Аравии. Хотя после жестких заявлений турецкой стороны шансы на такое соглашение кажутся призрачными. А могут сполна ощутить последствия международной изоляции для очередной "бензоколонки". Пусть даже самой большой в мире.