Вадим Денисенко о саммите "нормандской четверки": Мы ничего не выиграли, мы остановились на "красной линии"

Об этом в интервью Depo.ua рассказал экс-депутат, политолог Вадим Денисенко.

- После переговоров уже окончательно понятно, что газовая тема была наиболее важной для Путина на саммите в Париже. Стало ли уже ясно, договорились или не договорились Зеленский с Путиным по этому вопросу?

- Действительно, вчерашние переговоры были прежде всего газовыми, а потом уже безопасностными. Ибо в составе делегации Украины в Париже был явный перекос в сторону представителей, которые занимаются газовыми вопросами, по сравнению с теми, которые должны были бы заниматься вопросами безопасности. По поводу того, договорились ли о чем-то в Париже, думаю, что основная часть разговора была именно о газе. По моему мнению, вопрос газа подвис, и Путин традиционно будет его подвешивать до конца года. По моему мнению, Путин понимает, что Зеленский сделал два политических заявления, которые являются с его точки зрения важнейшими для роста его рейтинга: о том, что тарифы упадут в два раза и о том, что он освободит пленных, а газовый вопрос будет непосредственно привязан к возвращению пленных. И здесь мы немножко в сторону уходим. И стоит сказать, что Путин здесь переиграл Зеленского, и не только его, но, к сожалению, и всех нас. Ведь в заявлениях прозвучала не фраза "обмен всех на всех", а юридически выверенная формулировка россиян "всех идентифицированных лиц на всех установленных лиц". Именно в этом "идентифицированных" кроется дьявол – это обозначает сериальность данной истории. Как и то, что Путин собирается освобождать только часть людей. Поэтому можно с уверенностью утверждать, что освобождение пленных будет напрямую связано с решением газового вопроса с Украиной.

- О перечне "идентифицированных лиц" – по вашему мнению, незаконно заключенные Кремлем жители оккупированного Крыма в него попадают?

- Я думаю, что здесь шансы абсолютно минимальные. Это будут только политические решения. В данном случае, в фразе "идентифицированных" и "не идентифицированных" кроется огромная угроза для всех крымчан, а прежде всего – для крымских татар.

- Чем важен украинский транзит для Путина, России и "Газпрома"?

- С первого января, если Россия не подписывает контракт с Украиной о транзите, "Газпром" теряет ежемесячно $400 млн из-за штрафных санкций, потому что они должны прокачивать определенную часть газа, а "Северный поток – 2" – недостроен. Это одна часть истории. По поводу того, насколько серьезные у нас козыри – в настоящее время Украина выиграла в судах исков на $3,5 млрд. Если исходить из сегодняшней цены на газ, $160 за куб – это примерно 20 млрд кубов газа. Этого хватит, чтобы в среднем примерно три года не закупать газ. Поэтому у нас есть железобетонные аргументы. Готов ли сейчас президент Украины к жесткой позиции и говорить о том, что мы требуем 5 лет транзита? По моему мнению, будет так, как уже было сказано раньше – на три года транзит и возвращение к прямым поставкам, что является, безусловно, огромным шагом назад.

- На переговорах не было темы миротворцев, которая поднималась при Порошенко. По вашему мнению, почему ее не было?

- Не поднимался не только вопрос миротворцев, давайте начнем с того, что если делать филологический или текстологический анализ того, что говорил Зеленский, есть несколько очень сомнительных моментов. Президентом не было употреблено слово "агрессия", о чем уже многие упомянули. Не были употреблены формулировки "российские войска", вместо этого употреблялось "иностранные формирования". И, с моей точки зрения, один из худших моментов – это то, что употреблялся термин "сепаратисты", тогда как ранее на подобных переговорах употребляли термин "боевики". Сепаратисты – это означает, что у нас – гражданская война, то есть внутренний конфликт. К сожалению, из уст украинского президента мы слышали именно "сепаратисты", а не "боевики". И тут вопрос: было ли это сознательно, или его советники уже настолько бездарны, что не могли объяснить ему разницу.

Что касается миротворцев. По моему мнению – это одна из ключевых ошибок данных переговоров. Об этом никто не упоминает сегодня, но без миротворческой миссии говорить о контроле над границей или урегулировании ситуации – нереалистично. Поэтому, к сожалению, это была сознательная ошибка со стороны Украины.

- Относительно того, почему Зеленский избегает называть сепаратистов боевиками: вчера на брифинге президент Украины объяснял, что не стал доказывать Путину факты присутствия российской армии на территории Украины, "показывать фотографию и говорить "вы там", чтобы не "тратить время". Возможно, это такая стратегия – избегать споров с президентом России в тех вопросах, где они точно сейчас не договорятся?

- Эти переговоры нельзя назвать глобальной стратегией Украины, потому что на них впервые ситуация была "три против одного". По сути, не смотря на относительно нейтральную позицию Германии, мы можем сказать, что Меркель, Макрон и Путин играли в одну игру. Украина же не выставляла ни одного своего условия. В политическом аспекте мы получили то, что было подписано коммюнике, в котором впервые Украина взяла на себя обязательства воплотить в жизнь формулу Штайнмайера без привязки к Минским соглашениям.

Раньше всегда формула Штайнмайера шла как часть Минских соглашений. Сейчас прописано отдельным пунктом, (это предпоследний пункт коммюнике), что мы берем на себя обязательства имплементировать формулу Штайнмайера без каких-либо условий. Причем в течение четырех месяцев. По сути, президент Зеленский получил домашнее задание. Что смешно, он даже сам оговорился в собственном заявлении, мол, не думайте, это для меня не домашнее задание. Да оно и выглядело как домашнее задание от старших наставников молодому стажеру.

Почему он употребляет слово "сепаратисты" и не употребляет слова "агрессия" и "боевики"? Очевидно, все же это абсолютно низкий уровень профессионализма команды, которая его готовила к переговорам. С одной стороны, они очень боялись внутренних катаклизмов, и, благодаря митингам и ощущению наэлектризованности ситуации, не были перейдены определенные границы, которые сейчас называют "красными линиями", а с другой стороны - он не хотел идти на конфликт с Путиным. Поэтому Зеленский и сказал, что не будет показывать фотографии, хотя на самом деле мог бы и показать, почему бы не обострить ситуацию? У нас была достаточно хорошая переговорная позиция, мы ее, по сути, шаг за шагом сдавали.

Если говорить, что произошло вчера – то да, "красные линии", к счастью, не перейдены в силу того, что было сделано улицей и оппозицией. Но в то же время мы вплотную подошли к этим "красным линиям". Более того, мы отступили на несколько шагов назад. В том числе – и в этих якобы мелких филологических моментах. Хотя на филологической экспертизе строится очень много, в том числе, и судебных решений...

- Относительно ожиданий от саммита, у одних они были завышены, другие ждали предательства и капитуляции. И когда было наконец опубликовано коммюнике, и те и другие выдохнули. Мол, ни предательства, ни победы нет. Но имплементация формулы Штайнмайера – это разве не измена?

- С моей точки зрения - да, это безусловно элемент предательства, если будет воплощаться без параллельного безопасностного фактора. Зеленский заявил, что мы должны сначала решить безопасностные вещи, но в коммюнике подписано заявление только о формуле Штайнмайера. Поэтому сейчас надо смотреть, что будет дальше.

- В общем, какие бы вы назвали главные предательства и победы от этого саммита "нормандской четверки"?

- Мы дошли до "красной линии" и через нее еще не переступили. Вот мы стоим сейчас на этой границе. Вопрос, будут ли продавливаться изменения к Конституции. Зеленский сказал, что не будут ее менять, но формулу Штайнмайера невозможно воплотить в жизнь без этого. Отдельный закон о временно оккупированных территориях нельзя принять без изменений в Конституции. При этом Путин всегда настаивал на этом. До последнего времени Порошенко удавалось балансировать, апеллируя к тому, что есть "Народный фронт", ряд других фракций, и это не будет проголосовано в парламенте. Даже 226 голосов не будет, не говоря уже о трехстах. Сейчас у Зеленского гораздо сложнее ситуация, он не может прикрыться парламентом. Вполне вероятно, что на него будут давить на протяжении этих следующих четырех месяцев. Ведь он может дать как минимум 226 голосов для передачи в Конституционный суд изменений к Конституции. Вопрос – пойдет он на это или нет.

С моей точки зрения, этого нельзя делать, пока не будет прекращения огня. У Зеленского есть огромный аргумент – сказать, что ведутся обстрелы, поэтому мы никаких политических решений принять не можем. Насколько он будет готов это сказать – пока непонятно.

Если говорить о второй линии, к которой мы подошли, и неизвестно, перейдем мы ее или нет – ею является вероятность отзыва из судов исков к Российской федерации. В частности – на подходе иск непосредственно в Гаагу и к Путину. Вопрос – готов к этому Зеленский или не готов. На него мы пока не имеем ответа и получим его до конца года, когда будут подписаны газовые соглашения. При этом, подчеркиваю, что у нас невероятно сильная переговорная позиция. Путин ежемесячно будет терять $400 млн.

- А есть ли какие-то победы?

- Главной победой я считаю то, что не перешли "красные линии". Мы боялись, что будет разведение по всей линии фронта. Разведение происходит только в трех точках. И актуальным является вопрос, какие это будут точки. Потому что они могут быть более выгодны Украине для разведения и более выгодны для россиян. По состоянию на сейчас, слава Богу, разведения по всей линии не происходило и хватило ума этого не делать. Кроме того, еще неделю назад от руководства ОП мы слышали безапелляционные заявления о выборах в ОРДЛО весной 2020 года. К счастью, по состоянию на сейчас этот вопрос, как минимум, отошел на второй план. Такие моменты, конечно, являются положительными.