Слуги отказываются служить – стремятся властвовать

Что это значит? Количество монобольшинства в новом парламенте вполне достаточное, чтобы такие фантазии стали реальностью в очень сжатые сроки. Это значит, что ветераны российско-украинской войны (которая, кстати, продолжается), займут место в одной категории с ветеранами вооруженных сил, не имеющих УБД, а отнесены к ветеранам только по выслуге лет.

Более того, ветераны НКВД-КГБ (думаю, все помнят видео одного из таких с утверждением "в Крыму был референдум, и на Донбассе был референдум", это гражданская война", "российской армии там нет"). Создание агентства по координации предоставления льгот – это возврат к Государственной службе по делам ветеранов. В чем заключается разница?

Агентство – это распорядитель, который реализует политику, сформированную Кабмином. Она не влияет на государственную политику. Министерство формирует политику. Нашей задачей было создать институт исполнительной власти, который формировал бы государственную политику в отношении ветеранов с участием самих ветеранов. Мы должны наладить и сформировать систему, выполнить все необходимые бюрократические процедуры администрирования процесса запуска нового министерства и передать его ветеранам. Этот процесс, принимая во внимание требования законодательства, требовал времени, поэтому я с самого начала говорила, что полноценная работа министерства начнется не сразу. Но в результате ветераны имели бы свое министерство, которое прислушивалось бы к их потребностям, а не ставило УБД АТО/ООС в один ряд с теми, кому за время службы в Вооруженных силах посчастливилось не узнать о том, что такое попасть под обстрел "Градами", участвовать в полноценном общевойсковом бою или попасть в плен. Поэтому, когда я слышу про "целостную государственную социальную политику", я понимаю, что тех, кому нужна помощь с преодолением ПТСР, например, будут ставить в один ряд с теми, кто не знает, что это такое. Предлагаю подсчитать.

Представим, что Министерство расформируют. Сейчас в нем работают 114 человек, большую часть из которых мы получили из Госслужбы и не имели выбора по закону. Денег в министерстве до сих пор нет, поэтому конкурс на заполнение должностей до сих пор не объявлен. Никаких премий, надбавок и других выплат в министерстве нет. Зарубежные визиты, как и региональные (более 30 на сегодня), осуществляются за собственный счет, и ни на какую компенсацию, понятно, никто не рассчитывает. Я подчеркиваю это, чтобы прекратить дискуссии вроде "министерство – это кормушка или сознательно раздутый бюрократический аппарат". Итак, можем констатировать, что Минвет сейчас – наиболее экономная государственная институция. 114 человек – это, конечно, вместе с региональными подразделениями, которые должны администрировать государственную политику в отношении ветеранов на местах.

Таким образом не трудно подсчитать, что на одного сотрудника министерства приходится более 3 тысяч ветеранов только российско-украинской войны, не учитывая семей погибших участников Революции Достоинства и ветеранов других войн и миссий. Поэтому упрощение коммуникации с ними мы видели в создании электронного реестра ветеранов, к которому были бы подключены мобильные электронные сервисы по опыту Минвета США, с которым мы находимся в тесном сотрудничестве, как и с коллегами из Хорватии, Грузии, Канады, Великобритании. Вернемся к идее Агентства. Уже понятно, что политикой в отношении ветеранов оно заниматься не будет, распределяя лишь льготы. То есть из всего круга вопросов, в решении которых нуждаются ветераны, новые "проффесионалы" ограничились лишь льготами. А теперь представим необходимое количество специалистов, которых нужно нанять этому агентству, чтобы администрировать работу со всеми льготниками в рамках всего государства! Вот где будет раздутый штат!

Понятно, что про индивидуальный подход, который был заложен в основу будущей работы Минвета, следует забыть. Обделенные будут, как и забытые. Иначе не получится, если вы беретесь за всех сразу, но имеющих различные потребности, интересы и тому подобное. Но спишем это на отсутствие опыта и коммуникации с профильной аудиторией. На расстоянии некоторые сложные вещи выглядят не такими, какими являются на самом деле. Итак, вместо того, чтобы взять за основу иностранную модель, которая успешно функционирует, и адаптировать ее к финансовым возможностям Украины, нас в очередной раз пытаются уверить в необходимости изобретения собственного велосипеда, который, конечно, будет хуже иностранных аналогов, ну, хотя бы потому, что там это уже давно работает, модели проработаны, учтены риски и вызовы.