О чем говорил Шустер в суде над ГРУшниками (СТЕНОГРАММА)

Стенограмму показаний журналиста в суде обнародовала "Медиазона", передает depo.ua.

Приводим тест на языке оригинала:

"Шустер говорит, что хотел бы давать показания на русском языке. Эго спрашивает прокурор Максим Крым.

— Знакомы ли с подсудимыми?

— Я делал с ними интервью, точной даты не помню.

— Объясните, при каких обстоятельствах?

— Наша студия и наша программа, мы много месяцев пытались получить материалы и встретиться с российским военными на территории Украины. Когда мы узнали о Александрова и Ерофеев, мы сразу попросили возможности с ними встретиться, нам разрешили. Это было в военном госпитале.

— Сообщали ли вы им, что они могут отказаться отвечать на вопросы?

— Нет, потому что в нашей работе подразумевается, что интервьюируемый может не отвечать на какие-то вопросы.

— Они отказывались отвечать?

— Практически нет.

— Были ли визуальные признаки нахождения Александрова и Ерофеева под медикаментами, которые могут влиять на сознание?

— Я лично считаю, что нет.

— Вы сообщали им, что интервью будет записано и показано по ТВ?

— Да, они не возражали.

— Ответы были добровольными?

— Да.

— Что пояснил Александров об обстоятельствах задержания, своем гражданстве и месте работы?

— Что они военнослужащие российских военных сил, находящийся на территории Украины, где он выполнял боевой приказ.

— С какой целью прибыл?

— Я так понял, что он выполнял боевое задание своего военного руководства.

— Какие ранения у него были?

— Я специалтно не пересматривал интервью сейчас, чтобы не быть под его влияением. Я не помню.

— Тот же вопросы относительно Ерофеева.

— То же ответы.

Шустер рассказывает, что на здоровье Александров и Ерофеев не жаловались. Разрешение на интервью журналисты получали не от врачей, а вот СБУ.

Вопросы задает адвокат Грабовский:

— Савик Шустер — это настоящее имя и фамилия? Или псевдонним?

— Настоящее. Я родился в Литве, там фамилия была Шустерис.

— Какое у вас гражданство?

— У меня двойное гражданство, итальянское и канадское.

— В каких отношениях вы находитесь с Российской Федерацией?

— Ни в каких.
— У-гу. Как вы думаете, почему именно вашей программе дали разрешение на интервью?

— Надо спросить в СБУ.

— Известно ли вам, чтоб их снимали другие каналы?

— Мне известно, там были другие журналисты в другие моменты.

— Вы говорите, что у вас создалось вречатление, что они не пребывали под влзлествием накротиков, у вас есть соответствующее образование?

— И да, и нет. Мне приходилось работать медиком на полях сражения. Но я из из журналисткого опыта и обычного человеческого представления могу утверждать, что они не были под накотическим воздействием.

— Свои вопросы вы согласовывали с правоохранительными органами?

— Нет.

— Вас предупреждали, что тот материал, который вы записывете, будет использовано стороной обвинения как доказательство?

— Нет.

— Если бы вы знали, что он будет использоваться обвинением, вы бы задавали такие же вопросы?

— Конечно, я задавал абсолютно журналисткие вопросы.

Отвечая на вопросы адвоката, Шустер говорит, что в госпитале была охрана, но она находилась вне палат Ерофеева и Александрова во время интервью.

— Как долго вы ждали разрешение от СБУ?

— Точно не помню. В момент, когда появилась новость, что они в Киеве, мы сразу пропросили.

Адвокат Соколовская:

— Кто вас уведомил, что они военнослужащие и почему у вас возник к ним интерес?

— Мы все читали о том, что российские военнослужащие были принять в плен. Естественно, что журналист пытается встретиться с ними и записать их. Поэтому мы попросили интервью. Во время интервью у меня не было никаких сомнений, что это российские военнослужащие, которые выполняют здесь боевое задание.

— В каком помещении вы допрашивали Ерофеева и Александрова?

— Я не допрашивал, я делал интервью, — отвечает Шустер и объясняет, что и Ерофеев, и Александров беседовавшего в своих палатах, они находились в постели,

— Вы знаете, что в соответствии с Женевской конвенцией в военнопленных нельзя брать интервью?

— Нет, я не знаю о такой норме и, если честно, не верю, что она есть.

Вопросы задает потерпевший Богдан Гаркуша:

— В момент интервью у них была агрессия по отношению к Украине или к вам?

— Нет, не было никакой агрессии.

— Они сопротивлялись или, может быть, не хотели может давать интервью? Сторонились? Или, наоборот, свободно шли на контакт?

— По моему мнению, замкнутости в них не было. Люди не хотели говорит только о своей личной жизни, о своих семьях. Об остальном рассказывали.

— Они не скрывали, кто они, что они явились добровольно на территорию Украины?

— Добровольно ли — тут не скажу, нужно прослушать интервью. Очевидно было, что они выполняли задание.

— Они четко представилась, что они военные Российской Федерации?

— Да, никто не давил на них.

Евгений Ерофеев:
— Было ли у вас письменное разрешение на интервью от меня?

— Подписывал ли я что-то, я не очень понимаю?

— Нет! Вы от меня получали такю бумагу?

— Нет.

— Я находился под следствием. И должен был в какой-то момент написать такой документ?

— Нет.

Ерофеев и говорит, что нужен его письменный документ-согласие на интервью.

— Вы могли отказаться от интервью? — уточняет судья.

— У меня выбора не было.

— А в чем заключалось отсутствие выбора?

— У меня было много сбушников к тому, они мне сказали, что это в моих интересах, дать интервью.

— Вы можете назвать фамилии?

— Они не представлялись.

Больше у него вопросов к Шустеру нет, и поэтому отпускают".

Напомним, 23 ноября стало известно, что ведущего политических ток-шоу Савика Шустера могут пригласить в суд как свидетеля по делу военнослужащих ГРУ Генштаба вооруженных сил России Евгения Ерофеева и Александра Александрова.

Голосеевский районный суд Киева 10 ноября начал рассматривать по существу дело против российских военнослужащих Александра Александрова и Евгения Ерофеева.

Как указано в обвинительном заключении прокуратуры, Александров и Ерофеев обвиняются в "совершении теракта в отношении украинских военных".

Адвокат Александрова Юрий Грабовский сегодня заявил журналистам, что новая линия защиты будет строиться на том, что Александров является сотрудником так называемой "народной милиции" "ЛНР" и будет отказываться от данных ранее показаний.