Сталкер о конном патруле, радиоактивной рыбе и диких животных Чернобыля

После выхода сериала "Чернобыль" украинская зона отчуждения становится популярным туристическим направлением. Что изменилось в знаковом месте за последнее время, можно узнать из нашего эфира

Сталкер о конном патруле, радиоактивной…

Чернобыльская зона привлекает иностранные туристические группы и сталкеров, которые хотят составить об этом месте собственный пазл впечатлений. Гостей в Чернобыле стало больше, а полиция начала устраивать "облавы" на "нелегалов".

Чем живет зона именно сейчас? Что изменилось за последние годы, а что - после выхода сериала? Реально ли попасть в Чернобыль без официального проводника? Каких особенных правил безопасности стоит придерживаться? Есть ли у зоны перспектива стать мощным туристическим центром? Как развивается инфраструктура в Чернобыле? Узнайте из нашего разговора со сталкером и путешественником Ильей Кротенко.

(Текстовая трансляция)

- Добрый день. Приветствуем вас на онлайн-конференции Depo.. Сегодня наша тема – "Сталкеры и Чернобыль: Как стать своим в зоне отчуждения". Также поговорим о том, как изменилась зона за последние годы и как, собственно, повлиял сейчас уже культовый сериал от HBO. Наш гость – сталкер и путешественник Илья Кротенко. Добрый день, Илья.

- Добрый.

- Илья, для начала расскажите о своей первой поездке в зону. Как это было, что Вас вдохновило?

- Я посещаю зону отчуждения с 2011-го, то есть уже достаточно давно. Что вдохновило? Ну, видимо, желание новых приключений. Кроме того, я сам вырос в городе-спутнике атомной электростанции – город Вараш, бывший Кузнецовск. Это Ровенская область. И мне было интересно увидеть, как мог бы выглядеть мой город, если бы в нем случилась подобная катастрофа. Это довольно давний период – девять лет назад. Не было еще осознания всего масштаба трагедии, хотелось просто увидеть собственными глазами и почувствовать какие-то новые ощущения.

- Поехали как сталкеры?

- Ну, "поехали"... Пошли! На тот момент коммерческие экскурсии уже были, но они не давали даже десятой части тех возможностей, которые дает посещение нелегальной зоны отчуждения.

- Какие у Вас были первые впечатления? Это было страшно или как-то увлекательно?

- Это было страшно, потому что мне пришлось покинуть своих коллег на полпути и самому возвращаться из-за личных причин. То есть я шел по дороге ночью через лес, вокруг выли волки, и было страшно.

- А Вы готовились к этой самой первой поездке? Читали что-то?

- Почти нет. На тот момент вся информация ограничивалась тематическими сообществами в соцсетях, каким-то форумами. А я на тот момент даже не был на тех форумах зарегистрирован. Мы абсолютно не были готовы – не было ни карт, ни GPS. Просто мы с моим давним другом нашли еще ребят, которые тоже хотели посетить зону отчуждения, и вместе просто отправились в такое путешествие.

- Был какой-то разрыв стереотипов от увиденного?

- В принципе, нет. То, что ожидали увидеть, то и увидели. Единственное, что меня тогда очень поразило – это насколько легко природа забирает свое. То есть отвоевывает те территории, которые покидает человек.

- А сейчас, когда туристический поток растет, страдает ли от этого природа? Вы это видите чисто визуально?

- Очевидно. Город Припять уже вытоптан полностью. Туристические тропы вытоптаны в несколько метров шириной. Каждый год от туристов огромное количество мусора вывозится из Чернобыльской зоны. Проблема в том, что его, по сути, не вывозят оттуда. Формально он считается радиоактивными отходами – даже та же брошенная бутылка, хотя она ничем не грозит. Но ее нельзя вывезти, поэтому это мусор захоранивают где-то там, в зоне отчуждения на полигонах.

- Как считаете, что должно сделать государство, чтобы сохранить зону, несмотря на ажиотаж?

- Во-первых, менять руководство, которое полностью и насквозь коррумпировано, вывозит оттуда радиоактивный металл. Вылавливают рыбу, которую продают людям на рынках. Это должен быть заповедник с конкретно определенным правовым статусом и с заинтересованным в развитии заповедника руководством.

- А сколько раз примерно Вы уже были в зоне?

- 15 раз. Это не самый большой показатель, но считаю, что достаточно большой для нелегальных походов.

- В разные времена года?

- Очевидно. У меня опыт, по сути, опыт посещения зоны отчуждения в разные времена года.

- Если бы Вы давали совет, когда лучше собраться для первой нелегальной поездки в Чернобыль?

- Очевидно, что лучшее время года – это поздняя весна или ранняя осень, когда еще достаточно тепло, но уже не жарко. Средняя температура. Ну, и надо подстраиваться под отсутствие насекомых, потому что одна из крупнейших проблем – это комары.

- Как подготовиться людям? Если решили, но ничего не знают?

- Вполне достаточно обычного туристического опыта. То есть люди, которые имеют опыт переходов в Карпатах или просто пеших походов на длинные дистанции, они должны быть в принципе подготовлены. У них должно быть достаточное количество снаряжения и достаточно физических сил. Единственное, в чем еще нужно быть подготовленным, это некая морально-психологическая подготовка должна быть, - бывает, что нет телефонной связи, и, по сути, человек оказывается один на один с природной средой, с какими-то угрозами, которые она несет. И, в принципе, надо быть к этому морально готовыми.

- Вот дозиметры нужно брать. А еще какое-то специальное оборудование?

- Я скажу: по сути, сейчас в зоне отчуждения нет мест, кроме рыжего леса и нескольких буквально пятен вблизи самой станции, где даже теоретически можно получить какое-то вредное для здоровья количество облучения.

- То есть Вы без дозиметра уже ходите?

- Иногда берем. Но в принципе, нескольких походов бывает достаточно, чтобы ориентироваться по ситуации, знать, какие места надо обходить, а в каких можно спокойно оставаться.

- Вы были в зоне немало раз. Что Вас заставляет возвращаться? Были ли открытия в последние поездки?

- Безусловно, есть открытия и в последних поездках. Мне очень приятно видеть возвращение диких животных в зону отчуждения, когда ты там находишь следы волков, зубров, медвежьи следы, это захватывает и вдохновляет. Потому что тех самых медведей в Киевской области не было с начала XX века, сейчас они начали возвращаться. Также зубры. У каждого сталкера есть свои причины возвращаться. Кто-то скучает за возможностью побыть без людей. Зона отчуждения – это идеальное место, где можно уединиться, углубиться в себя, почувствовать духовные практики и тому подобное. Есть сталкеры, которые могут на месяц, два или три в зону отчуждения перебраться жить, чтобы не общаться с людьми. Кто-то желает снять видеоконтент для себя. Сейчас это вообще тенденция – блогеры, которые массово идут в зону отчуждения. Кто-то просто любит такой формат отдыха, который сочетает какой-то экстрим (по сути, это нелегальное посещение - в любой момент тебя может поймать полиция и выгнать из зоны отчуждения). В любой момент с тобой может случиться экстремальное приключение. Вместе с этим это недалеко от Киева и достаточно удобно.

- Вы говорите о диких животных. Вам случалось общаться с какими-то интересными зверушками?

- Я видел волков, лосей, лошадей, кабанов. Почти всех животных, присутствующих в зоне отчуждения, я видел. Кроме крупных зубров и медведей.

- А чтобы кто-то из них подошел знакомиться, такого не было?

- Животные – все же такие дикие, они пуганные. В самом городе Припять живет ручной лис, его зовут Семен. Это больше туристическая достопримечательность. Его туристы любят кормить бутербродами. Это единственная коммуникация с животным, чтобы оно подходило знакомиться. Лошади тоже могут подходить, но с ними лучше не общаться, потому что они довольно непредсказуемы. Есть случаи, когда они проявляли агрессию к людям, а есть случаи, когда они бегут с интересом. Я так понимаю, их лесники подкармливают, поэтому, когда они видят человека, думают: "О, меня сейчас покормят" и бегут к нему.

Дикие животные убегают, когда видят человека.

- А какие-то средства самозащиты нужны?

- Безусловно. Это файеры, газовые баллончики. Очевидно, что надо по крайней мере на теоретическом уровне понимать, как защититься от дикого животного в случае потенциального нападения. Но, с другой стороны, медведей в зоне отчуждения не больше трех-четырех, а в Карпатах их 200. Когда мы говорим о какой-то опасности, гораздо опаснее ходить в Карпаты, но в Карпаты ходят гораздо больше туристов, и там очень редки такие случаи. Последнее, я там слышал, на местного крестьянина напал в 2013-м медведь.

- У Вас есть любимые места? У вас есть свой топ-5, например?

- Очевидно, что есть любимые места у каждого сталкера, но они непубличны, и рассказывать о них я не буду, разве что могу просто описать. Есть любимый домик на берегу пруда, в другом месте – еще очень давно, видимо, еще до аварии, построено место отдыха. Там большой стол, скамейка с шикарным видом на холме... Но называть эти места я не буду. Обычно сталкеры стараются держать в секрете подобные места, чтобы они не достались другим, не были разграблены и разорены.

- Можете назвать пять табу для людей, которые хотят ехать и смотреть?

- Скажем, у меня же собственные принципы. Во-первых, ничего оттуда не выносить. Это уголовное преступление, к тому же все, что есть в зоне, должно там и оставаться. Второе табу – ничего там не оставлять. Я стараюсь там не оставлять мусор. Третье – не вандалить. Есть группы сталкеров, которым очень интересно побросать тумбочки, унитазы, ванны с домов, крыш. Я - не из таких, мне это не нравится. Это три табу для меня. Ну и еще одно – я не вожу в зону отчуждения за деньги. Я не хочу, чтобы это превратилось в мою работу. Те сталкеры, которые начинают относиться к этому, как к работе, потом теряют интерес к самой зоне отчуждения.

- А как там обустроиться на ночлег? Можно оставаться под открытым небом или искать заброшенные здания?

- В принципе, вы назвали два варианта – либо просто неба, либо искать заброшенные здания. Это не так страшно и опасно, как описывают в нормах радиационной безопасности. Ночевать под открытым небом тоже приходилось – как в обычном походе, обустройство лагеря в лесу или на берегу реки.

- Расскажите, пожалуйста, о находках в зданиях, которые Вас поразили?

- Трудно говорить о находках. В принципе, все, что можно было найти, было найдено до нас. По сути, все села размародерены, все давно разграблено. В принципе, приходилось видеть старые вышиванки, вышитые картины. Они, в основном, в таком состоянии, что их даже в музей на реставрацию не отдашь, потому что оно уже все погибло. Не мне, но другим сталкерам удавалось находить какие-то старинные иконы, которые прятали местные под полом, которые убереглись от мародеров. Это то, что я слышал. В принципе, условные черные сталкеры находят археологические находки. Но вынести что-то из зоны отчуждения – это преступление. И каждый идет на это преступление на собственный страх и риск.

- Я видела, у Вас в Facebook много пианино, которые Вы находили. А как именно выглядит типичная заброшенная картина в зоне отчуждения? Вот Вы заходите, и что там обычно?

- Если мы говорим о квартирах в Припяти, все вещи и мебель, которые были в этих квартирах, их должны были выбросить во время ликвидации последствий аварии. Они все захоронены в могильниках. Остались только самые крупные предметы, которые не влезли в окно, и солдаты-ликвидаторы не захотели выносить или выбрасывать. Те же пианино, большие шкафы, большие диваны. По сути, все остальное – мебель, какие-то вещи - они из квартир в Припяти выброшены. То есть очень редко можно найти что-то другое, кроме этих самых предметов – мебели, шкафов или кроватей.

- А какие-то письма личные?

- Это уже больше по селам. Есть села, где осталось действительно много предметов, находок, фотографий, открыток. Это все можно найти. Иногда даже читается, но, по моему мнению, как-то неэтично читать чужие письма, даже если уже прошло 33 года.

- То есть Вы не читаете, даже если видите?

- Стараюсь не читать, на самом деле. Возможно, какие-то детские тетради читаю. Мне гораздо интереснее просто увидеть атмосферу.

- Если брать по регионам, куда Вам идти интереснее всего?

- Собственно, лично мне интереснее ходить в самые дальние заброшенные села на границе с Беларусью. Там наименьшие шансы встретить другую группу людей, там больше всего сохранилось различных предметов быта. Очень красиво там сохранились некоторые здания. Там очень-очень интересный животный мир, всегда можно посреди села встретить лося или оленя. Лично мне больше всего интересно это. Кто-то отдает предпочтение посещению самого города Припять.

- Читала, что там два года назад открыли хостел. Как он выглядит, что там вообще за контингент, условия?

- Хостел – это про сам город Чернобыль. Это туристический центр, который "живой". В нем проживает от двух до трех тысяч человек – по сути, это сезонные сменные работники на предприятиях, на ЧАЭС, той самой арке, хранилищах отработанного ядерного топлива. Хостел открыли из-за роста потока туристов. Сейчас же туры предлагают не только на день, но и на два, на три, на несколько дней. Они ночуют в Чернобыле, там есть общежития, хостелы для туристов.

- Если говорить о гражданской части зоны, развивается ли она как-то в инфраструктурном плане, то есть кофейни становятся более гламурными?

- Мне трудно говорить, потому что я посещаю зону отчуждения нелегально, в самом городе Чернобыль не бываю. Ну, я слышал, что там открываются новые бары и кафешки. Но у них есть определенное время посещения – если не ошибаюсь, в восемь или девять часов они должны закрыться. Ну, что-то такое развивается. Потому что недавно там на КПП новый туристический центр поставили. Все идет к тому, что туристов будет больше. Ну и соответственно, под них меняется инфраструктура.

- А с местными жителями, самоселами Вы когда-нибудь знакомились?

- Пересекался, но очень близко не знакомился. В принципе, их сейчас почти не осталось. Те жители, которые жили поодиночке в некоторых селах, тех уже не осталось. Есть группы в самом Чернобыле, Баришеве, Теремцах – там они живут группами по 20-30 самоселов. И вот с ними обычно нелегалы не знакомятся. Потому что там много местных жителей сотрудничают с полицией – они сдают нелегалов.

- За деньги?

- Не думаю, что за деньги. Полиция им чем-то помогает, а они. соответственно, таким образом помогают полиции. Там же нет ни почты, ни в некоторых населенных пунктах - электроэнергии. Магазинов нет, кроме Чернобыля, нигде. Им нужно сотрудничество с полицией.

- Чем вообще живут эти люди? Что-то выращивают?

- Ну, что-то выращивают... Честно, это в большинстве пенсионеры. Мне тяжело о них говорить, потому что я лично с ними не пересекался. А так знаю, что у них есть и земельные участки, и какая-то живность – курицы, коровы и тому подобное.

- Как реагируют на туристов, в частности, на сталкеров, кроме того, что сдают в полицию?

- В полицию сдают не все. Кто-то сдает, кто-то нет. Есть одна известная среди сталкеров бабушка в одном селе, которая очень положительно относится к сталкерам. Обычно приглашает и переночевать у себя. Один знакомый рассказывал, что пришел к ней в дождь. Она там ему и одежду помогла высушить, и обогрела, и накормила. Некоторые самоселы являются туристическими достопримечательностями. Конкретные гиды привозят туристов к конкретным самоселам. Эти самоселы показывают, как они живут. Это уже налаженный бизнес. Потом они от гидов какую-то сотню гривен за это получают. Люди разные.

- Среди сталкеров такое не практикуется – среди тех, кто водит за деньги. Возможно, среди самоселов есть более интересные люди...

- Ну, скажем, как я уже говорил, те самоселы, которые остались, живут не поодиночке, а небольшими группами. И поэтому для нелегалов эти населенные пункты относительно закрыты. Никто не хочет туда ходить, это опасно.

- А молодежь и детей когда-то там видели?

- Недавно я читал статью о том, что единственный ребенок, рожденный в зоне отчуждения, с- ейчас уже студентка, ей 18 или 19 лет. Уже в Киеве живет и работает. А так там детей нет.

- То есть, грубо говоря, 60 и старше, да?

- Ну, грубо говоря, да. Самый молодой самосел (но о нем последнюю инфу я слышал в 2016-м) – Игорь Руденя. Он жил отдельно, немножко странный персонаж. О нем даже фильм один балтийский режиссер снял. Ну, ему где-то лет 40. А так в основном пенсионеры.

- После выхода сериала что-то изменилось? То есть Вы видите, что там какая-то активная тусовка началась?

- После выхода сериала я и сам не ходил в зону отчуждения. Но то, что сейчас говорят туристические гиды, то да, спрос у туристов растет, это очевидно. Я так понимаю, в этом году ожидают значительно больше туристов, чем в прошлом.

- Ага, есть такая статистика. Вот Вы говорите, что за деньги Вы не водите, но случалось просто так водить туда иностранцев?

- В принципе, да. Был момент, когда мне написала девушка из Словакии. Она настолько вдохновила своим желанием посетить зону отчуждения вместе с друзьями, что я не смог отказать. Сводил ее и ее друга в зону отчуждения. Но опять же, это было не за деньги.

- Какая реакция у них была? Ее ожидание оправдалось, или, возможно, она разочаровалась?

- В принципе, я думаю, ожидания оправдались, и она не разочаровалась, потому что она еще раз хочет посетить зону отчуждения. Понравилось.

- Среди друзей и знакомых, которых Вы водили, что их больше всего поражает?

- Ну, у каждого свои интересы. Есть люди-радиофилы. Им хочется найти то, что немножечко фонит, замерять дозиметром, получить завышенные данные. Есть люди, которые хотят увидеть расцвет дикой природы во всей красе, диких животных. Кого-то привлекает эстетика постапокалиптического мира – заброшенные дома, разрушенные дороги, инфраструктурные объекты. У каждого свои интересы, каждый идет ради чего-то своего.

- Если поговорить об иностранцах, кого там больше? Я вот читала, что среди японцев оно пользуется популярностью, потому что у них тоже есть своя история, и они сравнивают...

- Если говорить о нелегалах, больше всего наших ближайших соседей – россиян и поляков. Но вообще сейчас география нелегального туризма очень растет. Это и Балтия, и немцы, и американцы, и британцы. Из экзотических недавно была сталкерская пара из Малайзии, о которой я знаю. Мы тоже смеемся, ничего неполиткорректного, но есть шутка о черном сталкере – это типа такой местный ужастик. Страшные истории, которые рассказывают между собой. А вот недавно увидели темнокожего парня из Португалии, который нелегально сходил в зону отчуждения. География растет, расширяется. Была пара из Аргентины. Уже вся планета у нас бывает в зоне отчуждения.

- Какие еще страшилки рассказывают в зоне отчуждения?

- Есть шикарная легенда о сталкере, которого съели волки. Степан Полотно. Эта легенда была настолько качественно выдумана, что она пошла в СМИ, ее подхватили журналисты, о ней были репортажи на ведущих телеканалах. Но это только легенда, я лично знаю людей, которые это придумали. Среди мистических, кроме черного сталкера есть истории о черном ликвидаторе, о медведе, который любит устраивать сексуальные утехи с туристами. Это уже больше субкультурные шутки.

- Что делает тот черный ликвидатор или черный сталкер?

- Что-угодно. Хватает ночью. Это на уровне историй у костра. Сталкерские байки.

- Случались конфликты с правоохранителями? Вас ловили?

- Однажды задержали. Никакого конфликта не было. Все согласно закону. Я нарушил определенные статьи административного кодекса, я за это несу ответственность. Конфликты бывают у сталкеров, которые любят совместить отдых в зоне отчуждения с употреблением алкоголя. Вот там могут быть конфликты. Есть истории, как сталкеры бушевали в отделениях, соответственно, получали по голове. Заслуженно и незаслуженно. Есть, в принципе, истории, когда крали какие-то вещи в полицейских участках, но я не могу отвечать за эти истории, поскольку не был свидетелем.

- Штраф – около 500 грн, да?

- Штраф составляет 20-30 необлагаемых минимумов, от 300 до 500 грн, плюс судебный сбор. Где-то в районе 800.

- Есть какие-то сталкерские секреты, чтобы уменьшить вероятность встречи с правоохранителями?

- Сейчас с появлением сериала пошла волна новых сталкеров, и, соответственно, очень активизировалась работа правоохранительных органов. Ну а так обычно безопаснее передвигаться ночью, не высовываться днем в самом городе Припять, потому что когда там туристические группы, иногда гиды сдают, звонят полиции. То есть если днем выйти по Припяти вместе с туристами фотографироваться, можно потом получить. Ну, это такие, основные. В принципе, каждый сталкер из собственного опыта знает точки, где вероятность быть пойманным полицией растет. У нас тоже есть свои сарафанные радио, различные чаты и форумы, где мы делимся информацией друг с другом, в каких точках где кого поймали. Вот недавно поляков поймал речной патруль, до этого в прошлом году поймал конный патруль, который до этого долгое время существовал на уровне легенды. Мы думали, что конный патруль полиция не использует, что это все шутки. А затем фотографии появились с пойманными сталкерами.

- Вы писали, что правоохранители активизировались из-за этого сериала и стали немного жестче?

- С одной стороны, это даже немножко хорошо. Ведь из-за этой активизации очень много неподготовленных людей идет. Просто читаешь и плачешь, как какие-то школьники с бутылкой газировки и двумя сникерсами перелезали эту колючую проволоку, и за ней ловили. И просто хорошо, что их ловили, потому что далеко они бы не зашли. Все это в конце концов может стать бедой. И пользуясь возможностью, обращаюсь к людям, чтобы те, которые неподготовленные, не подвергали свою жизнь и здоровье опасности. Это все-таки территория, на которых очень много диких зверей и других опасностей. В том числе недавно на реке отнесло одного сталкера. Это после весенних дождей. Там, где обычно есть брод на реке, он нырнул с головой, его вынесло рекой. Пришлось там спасательные службы вызвать. То есть всякое может быть.

- Люди, которые идут неподготовленными, возможно, палятся даже визуально? Есть такой стереотип сталкера, на которого правоохранители сразу обращают внимание?

- Стереотип человека – это, условно говоря, человек в камуфлированной одежде, очень-очень крутой турист. На самом деле, это фигня, потому что опытные сталкеры ходят в удобной одежде. У нас есть много споров из-за этого – что лучше, полностью камуфляж и быть полностью незаметным, как военный, как спецназ. Или лучше просто ходить в обычной нормальной одежде. Но просто знать, где ходить, чтобы не быть замеченным полицией. На самом деле, есть старые опытные сталкеры, которые могут пойти в красной куртке, сходить и ни разу не попасться на глаза правоохранителям или пограничникам.

- Потому что ходят по правильным тропам?

- Именно так.

- А какие Вы еще в СМИ встречали стереотипы о Чернобыле, которые совершенно неправильные?

- Пожалуй, самый очевидный миф – это про радиацию. Ну да, она там есть... Но я всегда люблю приводить такой пример. Наиболее радиоактивное место, где был я, это на окраинах Рыжего леса. Мне там просто было нужно пять часов сидеть, чтобы получить эквивалентную дозу той радиации, которую человек получает от флюорографии на старом аппарате.

Это же не просто так в советские времена предлагали детям не чаще, чем один раз в год, взрослым – два раза в год. Флюорография, рентген на старом аппарате – все оно было связано с излучением. И вот просто для сравнения: пять часов в Рыжем лесу – это эквивалент одной флюорографии. Ну, это так. Очевидно, там есть другие точки, где уровень радиоактивности выше, но как таких смертельных доз там нет. Это, пожалуй, самый распространенный миф.

Ну, и второй миф – о различных мутантах. Его сейчас активно поддерживают различные блогеры, которые любят поснимать скандальный контент. Приходят, кто-то один играет мутанта – там с веточками в тени стоит, машет руками, а другой это снимает. И потом сотни тысяч просмотров, довольные школьники пишут: "Вау! Мутанты в Чернобыле!" А блогеры потом на этом деньги делают.

- А много сейчас фэшн-блогеров? Потому что я вижу, как сейчас в Instagram выкладывают в платьях, интересных фэшн-образах...

- Фэшн – это легальные туристы, как-то заезжают, договариваются с гидами, отходят в сторону от группы. Или у них там какие-то индивидуальные экскурсии, я не знаю. То есть фэшн-блогеры – это такое. На самом деле, фотосессии в зоне отчуждения устраивали и раньше. Сериал поднимает интерес к этому. Соответственно, люди, которые любят выложить в Instagram фоточку с необычного места, любят фотографироваться, в том числе в Чернобыле.

- А Вы сериал смотрели?

- Смотрел.

- И как Вам?

- В общем, мне понравилось. Я прочитал аннотацию к этому сериалу, что это все же художественное произведение, не документальное, которое полностью точно воспроизводит события. Поэтому я это воспринимал именно как художественное произведение. Там много неточностей в сериале, много того, что мы называем "клюквой" – преувеличений. Никто не сомневается, что Советский Союз был зло, но когда его подают настолько стереотипно – все выпивают водку, голые шахтеры... Но, на самом деле, сериал хороший, он привлекает внимание мирового сообщества к той трагедии, которая произошла в Украине. Эмоционально он передает правильно то, что произошло.

- Вы вот ведете свой блог, видеоблог... А известны ли Вам произведения о Чернобыле более непопсовые, о которых мало кто знает и которые стоит посмотреть? Возможно, любительские.

- Да нет, ничего такого особенного нет. Оно или абсурдное, или некачественное. Такого уровня, как этот сериал о Чернобыле, нет.

- Как Вы прогнозируете, хайп со временем спадет или, наоборот, Чернобыль станет ну не на уровне с Киевом по туристической популярности, но где-то близко?

- Очевидно, что со временем спадет. Но думаю, год-полтора будет этот пик длиться интереса к теме, потом будет падать.

- Вы еще, кроме Чернобыля, посещали более экстремальные места?

- На самом деле, особо никаких. Есть сталкеры, которые сочетают это с диггерством, руферством. Лазают по заброшенным ракетным шахтам. У меня нет такого широкого шаблона заинтересованностей. Мне интересно посещать зону отчуждения, и этого мне достаточно.

Больше новостей о событиях в Украине и мире на Depo.ua

Все новости на одном канале в Google News

Следите за новостями в Телеграм

Подписывайтесь на нашу страницу Facebook

deneme