Заслон от реальности: Почему МОН воюет с Богом и соловьиным языком

Недавний скандал привлек внимание к антидискриминационной экспертизе школьных учебников. Эксперты предъявили претензии к взлелеянному десятилетиями языкового штампа "наша мова - солов'їна".

Позже в комментарии изданию "Новое время" советник МОН по вопросам политики гендерного равенства и антидискриминации в образовании Елена Малахова пояснила: заключение экспертов касалось того, что украинский язык, когда его называют соловьинім, не может трактоваться как родной для всех детей, которые пользуются учебником.

Правда, умолчала, что по Конституции, единственным официальным языком Украины является украинский, а потому местоимение "наш" здесь корректный и юридически оправдан.

Впрочем, замечание попало в коллекцию "багов". И если бы она стала слишком большой, учебник могли бы утилизировать.

Внимание общественности заставило МОН пообещать пересмотреть нормы экспертизы.

Но в выводах комиссии, которая, кстати, работает уже три года, есть и другие моменты, которые смущают разные социальные группы.

Например, представители церкви возмущаются и подвергают сомнению необходимость менять "два тысячелетия, прошедшие с рождения Иисуса" на "два тысячелетия, прошедшие с зарождения христианства", или же "по-христиански осмысливает" на просто "осмысливает".

По мнению эксперта, здесь речь идет о дискриминации по религиозному признаку. Ведь среди украинских школьников есть представители других религий и атеисты.

По конституции церковь отделена от государства, а подавать постулаты одной из мировых религий как статус-кво действительно некорректно.

Но если речь идет о человеке, который был ревностным христианином или христианкой, формулировка "по-христиански осмысливает" представляется уместной, ведь религия является контекстом его или ее жизни.

Суть, как всегда, в деталях, которыми в комиссии при МОН иногда пренебрегают, наталкиваясь на красный маркер в виде отсутствия феминитива или до этого невинное слово "родители". Кстати, его предлагают заменить на "близкие" и "родные", ведь некоторые дети растут в неполных семьях.

Инициатива понятна, ведь диктат большинства и понятие "нормальности" в основном далеки от демократических ценностей, а кроме того, сужают картину мира.

Впрочем, по такой логике, непонятно, как быть детям, у которых нет "родных" и "близких". Так, в МОЗ есть амбициозные планы до 2020-го года пристроить всех малышей из домов ребенка в семьи, впрочем, до этого еще уйма времени, кроме того, дом ребенка все равно останется как переходный пункт. И следовательно, те "родные" из учебника тоже могут ранить. Поэтому следующий шаг - "хорошие знакомые" и "люди, к которым относишься с особой симпатией". Но и тут грабли: ведь как быть детям, которые находятся в состоянии психологического расстройства и никому особо не симпатизируют.

Фраза "она была миловидной" может дискриминировать людей, которые не считают себя симпатичными. А банальное определение "парень" или "девушка" - научно неточное. Ведь неизвестно, кто перед нами на самом деле. Ведь, возможно, гендерная самоиндентификация у такого человека совсем другая. В словах вообще не слишком много правды, ведь для большинства употребление, например, "цыгане" вместо "ромы" не является проявлением пренебрежения. Впрочем, со словами принято носиться, потому что именно их легче всего менять.

Как будто когда очередной националист заявит, что идет громить "табор цыган", а не "лагерь цыган", жертвам его поступка станет легче.

Очевидно, что общую несправедливость мира трудно замаскировать корректными формулировками. И хотя следить за наличием оскорбительных высказываний в учебниках стоит, порой в комиссии действительно перегибают палку.

Несколько таких примеров приводит блогер, луцкий пастор Сергей Шараевский.

В данном примере, попытки исправить дискриминации женщин, а также громоздкое "историков" привело к искажению фактов. Ведь мнения группы исследователей - еще не аксиома.

По этим самым мотивам краеведение некорректно назвали наукой.

А здесь уже непонятно, кто именно устанавливает, открывает и изучает, - ученые и научные работники или просто обычные граждане в свободное от работы время.

Еще одна группа замечаний - к "слишком эмоциональным" описаниям нелегких времен, которые пережили украинский язык и культура.

Замечание о "языке вражды" может быть актуальным, например, во Франции или в Британии. А вот в Украине, которая находится в состоянии войны, такие "поучения" кажутся гротескными. Этого, похоже, не учли, ведь есть "международные стандарты", отходить от которых даже при необходимости - страшное преступление. И вот смогут ли изменененные рекомендации преодолеть рубеж формальности и действительно предложить авторам учебников оптимальный вариант - под вопросом.