Чем Савченко помогла Лаврову и Киселеву

О призывах Надежды Савченко "простить" и "начать переговоры" с Донбассом писали все, кто хотел, и писали все, что думали. Но, по большому счету, эти призывы в момент произнесения казались в основном самопиаром и желанием к статусу "мученицы" добавить статус "миротворца". Такая себе маленькая политическая слабость, весьма присущая многим политикам из "Батькивщины".

Но многое изменилось сегодня, когда глава террористической "ЛНР" Игорь Плотницкий дал распоряжение создать депутатскую группу для переговоров с Савченко. "Она писала, что готова встречаться с теми, кто воевал. У нас среди депутатов есть группа, которая принимала участие именно в том бою, когда ее взяли в плен. Я думаю, создайте какую-то депутатскую группу (для переговоров с Савченко – ред.), три человека", - заявил Плотницкий. Он также поручил выйти на связь с Савченко, предложив ей встречу в ближайшее время.

Решение Плотницкого получило немедленное и максимально широкое освещение в российской прессе – от фриковых информагентств самопровозглашенных "республик" и до РИА Новости и Russia Today – куда же без них. А то, что до сих пор можно было воспринимать как самопиар, уже откровенно попахивает кое-чем похуже.

Какие возможности даст создание "межпарламентской переговорной группы" Кремлю (где, безусловно, и сидят авторы решения о ее срочном создании, ведь сам Плотницкий еще четыре дня назад комментировал заявления Савченко не менее скептично, чем украинцы)?

Во-первых, подобная "межпарламентская группа" может быть рассмотрена как элемент пусть неформального, но взаимопризнания между Украиной и "республиками". Конечно, зарегистрировать подобное "признание Киевом сепаратистов" в ООН не удастся – но написать в российских – а при определенной финансовой поддержке, и в европейских СМИ об "украинско-луганской парламентской переговорной группе" вполне возможно. Более того, формат "межпарламентской группы" не только разрушает дотеперешний тезис официального Киева о "никаких переговоров с террористами". Потому что даже если с террористами и говорят – то делает это уполномоченный представитель исполнительной власти. А переговоры в межпарламентском формате возможны только между двумя или более автономными и суверенными государственными образованиями, но никак не между государством и группой правонарушителей.

Во-вторых, подобный переговорный формат безусловно размывает относительно четкую украинскую международно-политическую и международно-правовую позицию. Потому что в случае реализации "альтернативной площадки" одни вещи скажут перговорщики из Минска, другие – "переговорщики от Савченко", и из всего этого российская дипломатия и пропаганда выберет наиболее удобные для нее тезисы.

В третьих, возможной становится также игра на противопоставлении позиций украинской исполнительной власти – и "украинской законодательной власти" - в лице одной конкретно взятой Савченко. Что позволит России создать медиа-образ раскола внутри украинских элит.

При этом, для имитации эффективности переговоров в "формате Савченко", российская сторона вполне может выдать депутату от "Батькивщины" некий "аванс" в виде нескольких освобожденных военнопленных. Что позволит Савченко говорить о малозначимости правовых и репутационных потерь на фоне спасенных человеческих жизней.

А что может дать "переговорная группа Савченко" украинской стороне? По большому счету, ничего. Ибо "окопное братание" – начавшись в окопах, там же и заканчивается. А решение о ходе конфликта на Донбассе принимают люди, которых отделяет от окопов много сотен километров. И людям тем совершенно безразлична позиция не только Савченко, но и Плотницкого – даже если бы последнему удалось о чем-то договориться.

В сухом остатке, переговоры в формате "Савченко и сепаратисты" не дают Украине никаких реальных преимуществ, расширяя при этом возможности Кремля для политического, дипломатического и пропагандистского маневра. А солдат, который сознательно ухудшает позиции собственной стороны, добавляя возможностей врагу, это уже не просто плохой солдат. Остается надеяться, что трезво оценив ситуацию, Савченко поймет, что вместо самопиара получается откровенная измена, и успеет отказаться от задуманного.