Как Путина подвела "сирийская шизофрения"

Вчерашний срочно созванный Совбез ООН по Сирии чем-то напоминал недоброй памяти заседания, связанные с аннексией Крыма и началом боевых действий на Донбассе. Даже традиционно "обеспокоенные" нации начали говорить недипломатичным языком, называя вещи своими именами. При том как на самом Совбезе, так и за его пределами.

"То, что поддерживает и делает Россия, - это не борьба с террористами, это варварство", - заявила Саманта Пауэр. Глава МИД Великобритании Борис Джонсон констатировал, что есть веские причины подозревать Россию в совершении военных преступлений.

Впрочем, к подобной реакции со стороны Вашингтона в Москве уже привыкли. Интереснее, что на этот раз в унисон выступили практически все ключевые участники ЕС.

Тезис о том, что действия России граничат с военными преступлениями, поддержал даже Париж. В воскресенье соответствующее заявление сделал глава МИД Франции Жан-Марк Эро. По мнению которого Россия и Иран, поддерживающие военное насилие сирийского диктатора, становятся при этом "соучастниками военных преступлений".

Резкое заявление с критикой России, принятой перед Совбезом, подписала не только Германия, но даже традиционно пророссийская Италия.

Такой получилась мировая реакция на блестящую российско-асадовскую идею "дожать" таки Алеппо, выбив повстанцев с восточной части. А поскольку "дожать" наземными силами повстанцев не удается уже на протяжении более чем года, россияне решили испытать методы, разработанные в свое время для штурма Грозного. Тотальное уничтожение всего, превращение города в груду дымящихся развалин, где даже подвалы уничтожены специальными "бункерными" бомбами.

При том сирийская оппозиция, вместо покинуть город и упростить жизнь если не себе, то хотя бы Асаду с Путиным, решила стоять до конца, и на провокации с хорошо простреливаемыми "гуманитарными коридорами" не поддаваться. Более того, 30 группировок сирийской умеренной оппозиции приняли совместное заявление, в котором назвали Москву "спонсором и партнером" Асада, который не может выполнять никаких посреднических функций, поскольку сам участвует в конфликте. Что, по большому счету, ставит точку на демагогии о "дипломатическом посредничестве" Кремля в конфликте.

Активно имитируя процесс примирения на Донбассе, сократив число обстрелов и одобрив создание игрушечных "зон безопасности" площадью в полтора десятка квадратных километров, в Кремле, похоже, всерьез понадеялись, что все это станет достаточным стимулом к тому, чтобы европейские лоббисты России сумели протянуть уменьшение, если не отмену, санационного бремени. При том бомбежки жилых кварталов и гуманитарных конвоев в Сирии, по мнению Москвы, это какая-то совсем другая реальность, которая с Украиной не имеет решительно ничего общего, и на антироссийские санкции никак влиять не может.

В реальности, как видим, получается не так. Информация об уничтожении мирного населения русскими и войсками Асада, которая регулярно облетает мир с четверга, когда сирийский диктатор принял решение продолжить наступление на Алеппо, влияет на западных политиков – и, главное, на западных избирателей – намного больше, чем "зоны безопасности" на Донбассе. И принимая решение о продлении секторальных антироссийских санкций, в ЕС будут вынуждены считаться с тем. В раздвоение Путина на "злого сирийского" и "доброго крымско-донбасского" мир не поверил.

Сложно сказать, для чего Путин в очередной раз превращает Россию в мирового масштаба чучело, вмешавшись в ненужную ему, по большому счету, войну. Может, надеется, что и в его последний час кто-то "поможет" ему так же, как он помогает Асаду, против которого пошла большая часть сирийского народа. Но в том, что действия россиян в Сирии ставят жирный крест на перспективах России удачно сыграть в "нормализацию отношений с ЕС", сомневаться не приходится.