Пустотелый спектакль. Чем поможет Украине моральная победа в Гааге

Суд отказал Украине в утверждении временных мер в отношении России за нарушение конвенции о запрете финансирования терроризма. Несмотря на то, что признал свою юрисдикцию в этом деле.

Причина была достаточно формальная – пусть и не лишена юридической логики. Председатель суда Ронни Абрахам заявил, что Украина должна убедить суд в умышленном характере действий России, и доказать, что ограничения остановят непоправимый ущерб. По мнению суда, это требование не было выполнено.

При том суд согласился на временные ограничительные меры против России за нарушение положений Конвенции о предотвращении всех форм расовой дискриминации в оккупированном Крыму. Соответственно, суд обязал Россию воздержаться от нарушений прав крымских татар на представительство собственных интересов, включительно с возобновлением деятельности Меджлиса, и настоял на возобновлении на полуострове образования на украинском языке.

При том суд наложил на обе стороны обязательства избегать нарушений анти дискриминационной конвенции.

Решение получилось, в общем, ожидаемое. Поскольку Международный Суд, основанный в 1945 году, еще ни разу не рассматривал дела, связанные с нарушением Конвенции о борьбе с финансированием терроризма (которая была принята тоже не вчера, а в 1999 году) – то исключение не стали делать и для Украины. В противном случае уважаемым судьям пришлось бы становиться на шаткую почву непроторенной дороги международного права. А желающих стать подобными следопытами в нынешнем составе суда оказалось меньше, чем консерваторов.

Какими будут последствия решений Международного суда – хоть и предыдущих, которые мы услышали сегодня, хоть и отдаленных пока, финальных, до которых всем нам еще надо дожить?

Эти решения не подлежат обжалованию, и их невыполнение в терминах современного международного права будет считаться серьезным преступлением. Но механизм принуждения в этой истории тоже, на самом деле, не сильно радуют.

Потому что в случае невыполнения решений суда – как финальных, так и временных, практически все, что может Украина – это обратиться к Совету безопасности ООН относительно категоричного нарушения устава этой организации.

Проблема лишь в том, что там всплывет российский представитель в роли постоянного члена Совбеза со своим правом императивного вето. И посоветует "смотреть ему прямо в глаза". Или в другое место. И никакая 27-я статья Устава ООН, в которой сказано, что в международных спорах, где задействованы члены Совбеза, они должны воздержаться от голосования. Потому и на использование этой статьи можно наложить вето. Именно из-за подобного механизма принятия решений ООН, по большому счету, и стала тем, чем стала. Уже не говоря про тот факт, что в кремлевской "централизованной демократии" любые международно-правовые акты стоят по умолчанию ниже, чем национальное законодательство.

То получается, что вся история с Международным судом – пустая трата времени и шоу для любителей послушать стареющих юристов? Это тоже неправда.

Поскольку решение суда ООН так или иначе станет определенной точкой отсчета для современного мира. Юридическим эталоном для миллиардов людей, не слишком хорошо знакомых с Украиной, Россией, и нашим конфликтом. Но склонных верить авторитетному и явно беспристрастному судебному органу.

По решению этого суда, а не по сюжетам Киселев-ТВ, интервью Лаврова или публикациям сайта "Миротворец", если на то пошло, будут писаться учебники истории. А механизмы, с помощью которых можно заставить современные страны что-то сделать – или наоборот, от чего-то воздержаться, находятся не в залах судебных заседаний, а на хорошо укрепленных рубежах, в гигантских промышленных комплексах, в международных соглашениях с союзниками. На полях боя, в конце концов. И пренебрегать судебным процессом в Гааге, конечно, не стоит. Но надеяться, что он решит какие-то наши геополитические проблемы, тоже было бы, конечно, наивно.