Восток-Запад: Донбасс остался без царя

Попробую показать на - пусть даже условных - примерах. Примеры, подчеркиваю, условные, и я не хотел бы, чтобы патриот какого-то из регионов принимал их на себя слишком уж буквально. К тому же, и понятия «восток» и «запад» тоже относительны. Будем считать, что это два берега Днепра, хотя перед нами - тоже условность.

Итак, наш условный западный украинец, галичанин или волынянин, не то что не боится центральной власти, он готов воевать с ней не на жизнь, а на смерть - еще со времен Данила Галицкого, весьма успешно противостоявшего экспансии крупнейшей в мире монгольской империи. Его не останавливал тот ужас, который вселяла в миллионы людей демоническая фигура товарища Сталина, он просто брал свой «машингвер» и шел сражаться с войсками того самого НКВД, для которых ранее не составляло проблемы вырезать целые социальные группы и депортировать народы. О вкладе запада страны в исход оранжевой революции и революции достоинства не говорил только ленивый, а параноики из соседнего государства даже разработали теорию о «заговоре униатов-галичан против православной культуры», да и вообще по уровню демоничности пресловутый «галичанин» в мозгу у ряда российских политиков обошел даже евреев, а ведь это не каждому народу удавалось.

При этом земляки тех же героев УПА, не побоявшихся ни Сталина, ни Януковича с Кучмой, на бытовом уровне демонстрируют просто зашкаливающее малодушие, давая взятки сельскому учителю или врачу, и уж совершенно трепещут перед участковым милиционером, не говоря уж о священнике. То есть местная власть явно авторитетнее центральной.

В то же время такой же условный «донбасянин» - человек мускулистый и в принципе сторонник социальной справедливости (хоть и не очень эрудированный) - знает только одного авторитета - президента. В чем-то этот человек представляется им похожим на царя, власть которого абсолютна и дана Богом, он абсолютно прав и непререкаем (некоторое время в украинском политическом лексиконе это называлось «гарант стабильности»). Нетрудно заметить, что восток страны традиционно голосовал за президентов именно с царскими замашками - Януковича, Кучму и даже Кравчука, когда тот еще воспринимался как царь всесильной Компартии. Когда же партия исчезла с политического горизонта, на котором замаячила намного более авторитарная фигура Леонида Даниловича, Леониду Макаровичу было отказано в поддержке Донбасса. Вспомним, что главная претензия востока страны, постоянно звучавшая в адрес Виктора Ющенко, сводилась к тому, что это «слабый» президент - никого не посадил, не расстрелял и спокойным образом ушел в отставку, то есть действовал не так, как должен действовать правильный царь.

Часто для объяснения этого явления ошибочно начинают цитировать «Бегство от свободы», хотя Фромм все-таки хотел показать ломку человека в свободном обществе, а свободного общества в регионе-то как раз не было. Легендарная встреча еще кандидата Ющенко в Донецке напоминала пресловутую картину, когда крепостные крестьяне всей деревней тянут в полицию связанного по рукам и ногам народника-разночинца, приехавшего в село рассказать им о свободе.

Боевые же действия на Донбассе, если продолжать аналогию, более напоминают то же село, где, сменивший разночинца народоволец взял да и застрелил барина. И осиротевший народ, оставшись без батюшки, впадает в анархию: он жжет экономии, грабит амбары, разбивает винные погреба и в пьяном виде гоняется друг за другом с топорами, пока не приходят вышеупомянутые жандармы и не тянут их туда, куда десяток лет назад тянуло разночинца. В принципе, ситуация развивалась как под копирку, и жандармы уже были на подходе, но тут в представлении массового жителя Луганщины произошло удивительное замещение: поскольку Порошенко не воспринимался как абсолютный царь, место исчезнувшего царя Януковича в региональном мировоззрение занял царь еще высшего сорта - Путин. И защищать новую верховную власть на востоке бросились с такой же прытью, с которой на западе ее сбрасывали. Как нетрудно заметить, в этих действия присутствовали и элементы карго-культа в виде автомобильных покрышек, которым придавалось сакральное значение...

Но если центральная власть для жителя Донбасса абсолютна, то местная власть никогда не воспринималась как нечто сколько-нибудь авторитетное. Выбросить мэра из окна служебного кабинета представлялось интересным развлечением, скрашивающим серые шахтерские будни.

В свое время я отправился с группой журналистов в семидневную поездку по депрессивным городам Донбасса. За эти дни мы посетили Торез, Антрацит, Зоринск, Шахтерск и Снежное, причем, где-то к концу пятого дня я стал чувствовать, что мне в окружающей картине чего-то явно не хватает. К концу недели я понял: не хватает милиционеров. На вопрос, существуют ли вообще в этих городах правоохранители как класс, наш провожатый ответил приблизительно так: «Ну, если их соберется больше четырех, могут наркомана скрутить». Фактически, пытаясь решить вопрос, почему работники МВД сдавались нескольким вооруженным людям целыми отделениями, нужно помнить, что были люди УЖЕ подавленные самым характером региона, впитавшем тюремные понятия, в которых представителей низовых управленческих звеньев не ставят ни во что. Об авторитете местного духовенства на Донбассе вообще речи не шло, все эти попы воспринимались как шуты, окружающие президента во время его императорских визитов, не более того.

И вот на этом месте я начинаю чувствовать себя настоящим марксистом, пытаясь объяснить причины противостояния на Донбассе лишь как отчаянные попытки старой централизованной модели общества противостоять наступлению более эффективной децентрализированной модели, тоже небезупречной, конечно, но менее опасной для существования государства. Которые также изо всех сил поддерживает Россия, которая видит в централизованной модели своего традиционного союзника, даже несмотря на то, что какой-то своей собственной Галичины у нее нет.

У нее есть только Чечня. Где центральная и местная власть в едином порыве вызывают народное восхищение - до очередного восстания против обоих, разумеется.