Муженко рассказал о подробностях выхода ВСУ из Иловайска

Об этом Муженко написал на своей странице в "Фейсбуке", передает depo.ua.

Когда встал вопрос относительно окружения нашей группировки в районе Иловайска – ее значительно усилили за счет частей и подразделений, которые отходили, группировались в районе Иловайска. Там было всего около 1200-1400 человек. Это - цифра примерная, потому что, к сожалению, мы не можем четко оценить количественный состав добровольческих батальонов – специализированных батальонов МВД, НГУ.

И каждый день эти цифры менялись. Конкретно, сколько их было, невозможно даже сейчас установить. Вероятно, это должны были бы сделать должностные лица вышеуказанных структур.

Относительно Вооруженных Сил есть реальные цифры согласно донесений и расчетов – группировка составляла около 1200-1400 человек. Как вариант, я лично предлагал генералу Руслану Хомчаку – зайти в Иловайск, занять круговую оборону до ожидания готовности резервов предназначенных для деблокирования. Была такая возможность. Тем группировкам – более тысячи человек – было достаточно реально решить этот вопрос. Он мне сказал: я это задание выполнить не могу, потому что мне добровольческие батальоны поставили ультиматум – или мы выходим все вместе, или мы выходим сами, а вы тут, если хотите, оставайтесь и действуйте как считаете нужным. Генерал Хомчак сообщил, что принял решение о выводе всей группировки.
Во время выхода рассматривали разные варианты.

Предлагался выход мелкими колоннами по 10-15 машин в разных направлениях на широком фронте, в частности, и на юг, потому что там было пространство для движения с выходом в район Мариуполя или, возможно, в район Гранитного. Но был выбран вариант выхода по маршрутам, обсужденным с руководством российского Генерального штаба – эти маршруты россияне предлагали как “зеленый коридор” для выхода наших подразделений.
Это была инициатива Путина, 26 августа он об этом заявил, и мы в течение двух дней (!!!) согласовывали с российской стороной вопрос, каким образом осуществить этот выход.

Первое условие было для нас приемлемо – выход по “зеленому коридору”, с вооружением и военной техникой. Без вопросов. Но уже непосредственно в ночь перед выходом, 28 августа, где-то в районе 22 часов, на меня вышел генерал Богдановский – первый заместитель начальника Генерального штаба ВС Российской Федерации – и сказал: “Условия меняются, мы можем позволить только выход, без вооружения и даже без стрелкового оружия”. Это было для нас неприемлемо, это вообще создавало серьезную опасность для наших военнослужащих. Других условий после этого разговора не было.
Разговор про окончательные условия россиян я безотлагательно сообщил генералу Хомчаку.

Также отметил, что в такой обстановке нужно планировать не выход, а прорыв. На местном уровне, в Иловайске, решение о выходе принималось коллегиально, в том числе и с руководством добровольческих батальонов, командирами подразделений. Они выбрали для себя вариант выхода по заблаговременно обсужденным с россиянами, четко и пошагово, маршрутами с выходом в районе Старобешево.

Кстати, одним из условий было то, что только после выхода, в районе Старобешево, мы должны вернуть пленных российских военнослужащих, которые были в составе нашей колонны. Ныне общеизвестно, что колонна была расстреляна, в том числе были расстреляны россиянами и их российские военнослужащие.

Я постоянно контактировал с российским генералом Богдановским, потому что 28 августа генерал Герасимов – начальник Генерального штаба ВС РФ – был в командировке, но уже 29-го числа он был на месте, где во второй половине дня я общался с ним.
Кстати, ночью я общался с начальником Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генералом Картаполовым, и с его заместителем - генералом Евстратовым, который ныне является начальником Главного оперативного управления ГШ ВС РФ.

Никто из них не хотел брать на себя ответственность за действия российских войск под Иловайском, ведь понимали, что это военное преступление, и что за это кому-то придется отвечать. Российские генералы перебрасывали коммуникацию с одного на другого, с первых лиц на вторых, потом на третьестепенных.

У нас не было выбора, нам необходимо было общаться для того, чтобы все-таки решить вопрос безопасности наших людей, которые должны были выйти из этого окружения. Это, кстати, подтверждено документально. В материалах следствия существует такой документ, где подтверждено четко по времени, по дням – с кем, когда, сколько минут даже – до секунды – велись переговоры с россиянами. Однако, некоторые политики, “эксперты”, заявляют, что Муженко говорит неправду, мягко говоря. Что Муженко врет и он ни с кем не общался в то время.

Рассматривались разные варианты выхода из окружения. В частности, в северном направлении, где у нас тоже было недостаточно сил и средств. Но это также был один из вариантов, который имел право на жизнь и на успех. Действительно, маневр был бы неожиданным и для российской стороны, и для формирований так называемой “Новороссии”. Такой вариант также предлагался командованию сектора “Б”.

Кстати, командование сектора “Б” оказалось в районе Иловайска, скажем так, по факту. Это не было основной задачей руководителя сектора генерала Хомчака – организовывать выполнение тактической задачи по взятию под контроль города Иловайск, потому что сектор был намного больше боевых задач. Это и выполнение задач в западной и южной частях Донецка, возле Горловки, Макеевки и тому подобное. То есть на большом фронте велись боевые действия группировки сектора “Б”, и ему необходимо было осуществлять управление целым сектором.

Впрочем, выезд в Иловайск руководителя сектора – это его решение. Хотя, по моему мнению, достаточно было бы отправить представителя или одного из своих заместителей, чтобы на этом уровне обеспечить взаимодействие между подразделениями Вооруженных Сил с соответствующими специальными подразделениями МВД. Конечно в составе этой группировки был и представитель, а к 22 августа там был непосредственно первый заместитель министра внутренних дел, генерал Сергей Яровой.

Следует отметить, что так называемый “эксперт” Юрий Бутусов там тоже был 22-го августа. У меня возникает вопрос: для чего именно в то время он там находился? Какое он имел вообще отношение к планированию этой операции и присутствию в зоне боевых действий?..

Относительно потерь. На сегодняшний день четко установлены потери подразделений Вооруженных Сил Украины. Всего за август месяц 2014 года потери Вооруженных Сил составили: безвозвратные – 427 человек, 781 – санитарные (ранения, контузии и прочее, в том числе и психологические травмы).

Согласно подтвержденным данным и списку погибших и раненых, в период с 21 августа по 5 сентября 2014 года, в том числе в районе Иловайска, именно в этом группировании, 150 военнослужащих Вооруженных Сил погибли, 90 – получили ранения. Это - реальные цифры.

Относительно количества погибших - от 366 до 500 человек - которыми оперировали Генеральная прокуратура, военный прокурор: направлено два запроса на имя Генерального прокурора Украины относительно подтверждения соответствующих цифр и сравнения учета Вооруженных Сил с тем учетом, который есть в Генеральной прокуратуре. Но ни на один, ни на второй запрос нам так ответ и не поступил...

Поэтому необходимо оперировать только такими данными: 150 погибших и 90 раненых с 21 августа по 5 сентября 2014 года. Подчеркиваю, это потери Вооруженных Сил Украины. То, что касается добровольческих батальонов, считаю, что учет таких потерь должен быть в Министерстве внутренних дел Украины, Национальной гвардии Украины. Это их подразделения, и будем надеяться, скажем так, что там учтен каждый человек, и каждый погибший поименно, как это сделано в Вооруженных Силах Украины.