Участник донецкого «парада пленных»: «Местные подыгрывают тем, кто при власти и с автоматом»

depo.ua удалось пообщаться с украинским военным.

Владимиру 24 года, он третий сын в семье. В отличие от старших братьев, еще не успел жениться и почти всю взрослую жизнь посвятил армии - служит с 18 лет. Разведчик.

На его странице «ВКонтакте» - «пацанские» шутки перемешаны со статусами о любви, доверии, нежности и заботе. Если судить по ним, Владимир ждет, когда в его жизни появится особенная женщина. Та самая.

«Не надо писать о моей личной жизни, - просит он. - Я вообще об этом еще не думал».

Он попал в АТО в июне, воевал на донецком направлении, а в ночь на 13 августа попал в плен.

«С 12 августа мы отходили из Степановки в сторону Саур-Могилы. Наш «секрет» был дальним, связи не было, а когда, наконец, вышли на связь, узнали, что бригада уже ушла из Степановки - рассказывает он. - Сказали отходить самим. По пути нашли оставленный БМП с неработающим пулеметом, залезли на броню и поехали. Надеялись быстро проскочить к Саур-Могиле - мы ж не знали, что все блокпосты уже под противником. На повороте на Александровку встретили наш танк, а когда уже подъезжали, увидели, что это блокпост «Оплота». Их больше ста, а нас семеро. Страшно попадать в плен, да и войны не боятся только глупые... Но при всем желании, сопротивление было оказывать бессмысленно».

Три дня пленных продержали в Мариновке, потом около недели в Снежном - на тот момент там было около 30 военнопленных.

«Тяжелее всего было первые десять дней, - рассказывает Владимир. - Почти не кормили и не давали воды. Дадут раз в день горстку вермишели и все. Иногда наших били - залетные «ополченцы» с передовой любили срывать злость на пленных. Били и приговаривали: «Ты че сюда пришел? Это моя земля». Особенно ненавидели бойцов из добровольческих батальонов, «Правый сектор», разведчиков, танкистов и корректировщиков огня. Не раз было такое, что их уводили на всю ночь и возвращали зверски избитыми. Например, заставляли отжиматься и били по ногам. Наши никогда так к пленным не относились. Конечно, не бежали тут же баньку им справлять, но еды им всегда хватало, и в туалет мы их водили, когда попросятся, и на допросах так не избивали».

В двадцатых числах августа пленных перевели в Донецк. Там было уже немного легче: кормили хоть и понемногу, но два раза в день и почти не били. Правда, именно в Донецке один из охранников просто так, ради развлечения, раздробил Владимиру колено.

«Сначала бил ногами, когда устал - взял резиновую палку, в колено попал и получился у меня разрыв, - вспоминает он. - Я не помню, почему он начал это делать и при каких обстоятельствах. Вообще, «ополченцы» были разные - и с «тараканами» в голове, которые потеряли родных и во всем винили нас, и нормальные мужики. Например, тот старший смены, который меня бил, успокаивал подчиненных, чтобы не избивали пленных. Говорил: «Идите в поле и там доказывайте свою правоту, а эти без оружия и не могут дать сдачи».

Владимир рассказывает: бежать из плена не было никакой возможности - объект в трех кольцах охраны и даже в туалет их водили под конвоем. Да и сопротивляться было бесполезно - за любой «рывок» боевики запросто могли прикончить. Поэтому когда пленным объявили, что поведут на «парад», сопротивления они не оказали.

«24 августа утром нас собрали и долго держали всех вместе возле здания, - вспоминает наш собеседник. - Старший нам сообщил: вы сейчас пойдете на парад, чтобы на вас люди посмотрели. Предупредили, что шаг в сторону - расстрел, темп не сбивать, шеренгу не нарушать, не опускать глаза. И нас повели колонной, впереди поставили офицеров, потому что их «офицеры» больше всего ненавидели наших, потом уже шли мы - около 70 пленных было. Зрителей было около двух тысяч, но в основной массе они вели себя спокойно. С нашей колонной по тротуару шли около 20 человек и орали на нас, бросали палки, бутылки».

Несмотря на пережитое, Владимир не держит зла на жителей Донецка и не считает, что стоит бросить их наедине с боевиками.

«Все-таки это украинская земля, столько жизней уже там осталось, столько уже никогда не вернутся домой. Надо, чтобы это не было зря, - говорит он. - Донецкие 50 на 50 за Украину и «ДНР», но у многих транслируют только российские каналы, чему тут удивляться? Я уверен, что когда мы уходим из села и туда приезжают «днровцы», они приветствуют их так же, как нас, потому что это жизнь. Местные жители подыгрывают тем, кто сейчас при власти и с автоматом, и, знаете, я их в чем-то понимаю, их жаль. Многие не знают, что это такое, когда возле твоего дома война».

Владимир пробыл в плену месяц, а в ночь на 12 сентября группу из 36 украинских военнопленных обменяли на пленных боевиков один к одному. Бойцов посадили в автобус, привезли на базу, накормили, дали позвонить родным и привезли в Харьков.

«Там переодели, кому надо было, и мы уже ждали кто родных, кто командира, - вспоминает он. - Мы вместе прибыли в часть, доложили о прибытии и потом уже кто куда. Меня забрали родители, а потом в госпиталь - я мог ходить, но нога постоянно болела. Кроме того, у меня был бронхит, проблемы с желудком и боли в спине».

Лечится Владимир по сей день. Параллельно занимается тем, что помогает волонтерам разыскивать пропавших без вести бойцов, потом подумывает переводиться инструктором в учебный батальон. До сих пор плохо спит - снятся погибшие товарищи.

«Сначала пройду реабилитацию, а дальше будет видно. Особых планов на будущее нет, как будет - так будет, - говорит он. - Я холостяк. Родители против, чтобы я возвращался на войну, тем более, что в любой момент могут призвать моих братьев: старший - старшина после срочной службы, у него трое детей, средний - офицер после военной кафедры, у него тоже семья. Родители очень много пережили: когда я числился без вести пропавшим, в трех источниках им сказали, что я уже двухсотый».