Они не вернутся в АТО: истории бойцов о страшных ранах и разочаровании

ДеПо побывал в Ирпенском военном госпитале под Киевом, чтобы узнать, в каких условиях лечат раненых украинских военных и о чем они думают, лежа на больничных койках

Они не вернутся в АТО: истории бойцов о…

«НОЧЬЮ ЗАБРАЛИ ПЕРВЫХ РАНЕНЫХ, И НАЧАЛОСЬ»

В небольшом городке в 18 км от пульсирующего энергией города-миллионника расположился Ирпенский военный госпиталь Министерства обороны Украины. Более 50 лет здесь лечили неврозы и бронхиты, болезни желудка и сердца, а казенными коридорами и аллеями расхаживали военные и гражданские пациенты в уютных пижамах.

22 мая все изменилось - ночью привезли пятнадцать первых раненых с необъявленной украино-российской войны.

«Нас подняли в час ночи, и мы, кто на такси, кто на своей машине, помчались в аэропорт их забирать. Сразу на столы, и началось, - вспоминает начальник хирургического отделения, сердитый врач, начинавший карьеру еще при советской власти. - Мог ли я тогда представить, что Россия на Украину нападет? Не записывай, я сейчас буду ругаться».

Он ругается талантливо и витиевато, но не хочет, чтобы его идеи транслировали на всю страну. И представляться не хочет, исчезает в одной из дверей длинного светлого коридора, пояснив, что должен идти к больному.

«Оперировать приходится часто, и раздробленные конечности бывают, и сложные ранения, но ампутируем немного, - рассказывает командир госпиталя подполковник Андрей Ких (по специальности он тоже хирург). - За границей больше ампутируют, им проще выдать протез, чем тратить месяцами госпитальный ресурс. Поражен, например, свод стопы, мы смотрим: если шевелятся пальцы - спасаем. А за рубежом хрясь полстопы - и нормально!»

Ких поясняет, что в Ирпень доставляют уже подлеченных раненых из Харьковского, Днепропетровского и Киевского госпиталей. Здешняя задача - долечить их и поставить на ноги.

«Достаем осколки, пересаживаем кожу обгоревшим, чистим раны. Были очень сложные пациенты с последствиями пулевых ранений головы. К нам их доставили лежачими, а от нас они ушли с палочкой, но на своих ногах», - не без гордости говорит командир.

Его радует, что благодаря волонтерам больные получают сладости («военные, как дети, любят конфеты»), лекарства, теплые вещи, и расстраивает, что госпиталю еще на треть урезают отопление.

«И так мы почти не вытягиваем по газу, а тут еще урезают. Обогреватели запрещены, потому что лимит электроэнергии. И что делать, я не знаю. Будем обращаться, докладывать...» - вздыхает Ких.

Он взялся нас проводить от одного корпуса к другому. По аллеям шастают лысые, одетые в одинаковые коричневые халаты срочники - их направили сюда из частей, не из зоны АТО. Госпиталь рассчитан на 300 человек, через него с мая прошли уже 900 раненых на войне бойцов, и главврач легко отличает воевавших пациентов от «мирных».

«И вы говорите, что из этих девятисот никто еще не умер?» - уточняю.

«Да, - говорит главврач, - только давайте без «еще»...

«РАНЬШЕ ОРУЖИЕ БЫЛО, ЧТОБЫ УБИТЬ, СЕЙЧАС - ЧТОБ ИСКАЛЕЧИТЬ»

Приемная, холл и коридоры «травмы» - травматологического отделения Ирпенского госпиталя - погружены в приятный полумрак. Обстановку не назовешь ни казенной, ни уютной.

Скорее, она деловая. Начальник травматологического отделения Василий Яловенко трое суток не был дома. В этом месяце раненых у него было больше ста, в прошлые - то 88, то 95. Приходится ночевать на работе. «Жена пока не выгнала. Правда, ребенка почти не вижу», - говорит.

Для полковника Яловенко горячая пора началась еще с Майдана, когда к нему везли раненых активистов. Впрочем, к боевым ранениям ему не привыкать - за плечами 30 лет выслуги: Югославия, Афганистан.

«Отличаются ли афганские раненые от теперешних? Такого кошмара раньше не было. Тогда оружие использовали, чтобы убить, а сейчас - чтобы калечить. Огнестрельных намного меньше, больше минно-взрывных», - рассказывает.

Признается, что не запоминает имен и фамилий своих пациентов, но каждого помнит в лицо.

«НОГА - ЭТО НЕ САМОЕ СТРАШНОЕ. ГЛАВНОЕ - ГОЛОВА ОСТАЛАСЬ»

В палате Миши и Валерия развешены цветные журавлики-оригами, а на руке у Валерия желто-голубой плетеный браслет - это подарки от школьников, которых водили сюда на экскурсию.

Когда Валерий рассказывает об этих детях, его простое доброе лицо с голубыми глазами и белесыми бровями светится изнутри. Своих дочек (он говорит «до-очки» с протяжным «о») уже несколько месяцев не видел.

Валерию 45 лет, родом из Бердичева, артиллерист. Прапорщик, дававший присягу сначала СССР, а потом - независимой Украине.

«Я вам честно скажу, я сам против бандеровцев - нас так в школе воспитывали. Да и как я мог нормально к ним относиться, если они воевали против моих дедов! Но сейчас нас считают фашистами, а какого х..ра? Я даже стал думать: а ведь и тогда историю могли перекрутить!» - закипает он.

Валерия мобилизовали 19 марта. Жена уговаривала не ходить. На войне он пробыл 70 дней. О том, как лишился ноги, не хочет вспоминать.

«А я не жалею. Это не самое страшное - нога. Главное, что голова осталась. Если где-то убирается - куда-то добавляется, - философствует он. - Что дальше делать думаю?Хату буду строить. Дали участок, и теперь первая моя цель - я хочу свой дом. Маленький такой домик, чтобы земелька была, чтоб рядом дочки... У меня две дочки, старшей 20, уже замужем, младшая ходит в четвертый класс».

«ЧТО Ж ТЫ, ПАДЛА, В СВОИХ ЦЕЛИШЬСЯ!»

Сосед Валерия по палате - Миша из Днепропетровска. До войны он устанавливал металлопластиковые конструкции, а когда пришла повестка мобилизовался.

«Меня всегда поздравляли с 23 февраля, а не с 8 Марта, так что надо воевать - пошел», - отвечает он на вопрос, не было ли мысли «откосить».

С Миши не сводит глаз жена Наташа. Когда муж рассказывает, как два дня выходил из «иловайского котла», она белеет.

Михаил - рядовой 40-го батальона. В зоне АТО пробыл три месяца, под Старобешево был ранен в ногу - отбросило взрывной волной, и неудачно упал. Говорит: нога болела, но тамошние врачи сказали, что «у всех болит» и не стали лечить. Раненый Миша продолжил воевать и со своими попал в «котел».

«Вообще мы не должны были из него выходить, - вспоминает он. - Приказ был стоять там. Просто боеприпасы кончились, и уже никто не хотел к нам ехать. В принципе, с Иловайском «замутка» была хорошая: его взять, Харцизск и Донецк в кольце. Просто Россия чуток не вовремя вмешалась со своей техникой. А пацаны у них трусливые».

Со смехом Миша рассказывает, как увидел, что на него в оптический прицел смотрит российский снайпер.

«Он, наверное, ожидал, что я буду кричать: «Що ж ти, хлопче, робиш?», а я ему: «Что ж ты, падла, в своих целишься?». У него глазенки по пятаку, он же бендеру ждал! - хохочет наш собеседник. - А, кстати, так и не выстрелил».

Уже по выходу из «котла», будучи в отпуске, Михаил снова поехал к врачу. Выяснилось, что разорваны связки и пошло осложнение. Так и оказался в госпитале.

- Чего больше всего хотелось на войне? - спрашиваю. 

- Передам слова своего командира, Царствие ему небесное: «Пока мы не пройдем маршем по Донецку, мы оттуда не уйдем». Хотелось в Донецк. А еда, ванна... Были нытики: «Мне холодно, меня от тушенки тошнит...», - Михаил смешно изображает женский голос. - Это не по-мужски. Ты воевать туда пошел или жрать?! Мы вон двое суток из «котла» выходили, ели что нашли, сутки в подсолнухах сидели, жевали вату с них.

- А теперь вы подлечитесь и снова на войну?

- Сомневаюсь, что он еще согласится, - отвечает за мужа Наталья. - До этого коридора (военных из «котла» выпускали якобы по коридору, - ред.) у него было желание после отпуска вернуться....

- А там не было никакого коридора. Нас бросили, говорят - выходите сами. Мы шли и по нам лупили с автоматов, - договаривает Михаил.


«НА КОСТЫЛЯХ С АВТОМАТОМ НЕУДОБНО»

На серых балконах корпусов бывшего советского госпиталя - желто-голубые флажки. На шапочке молодого хирурга Владимир Вертеша - значки пацифиста. Он попал сюда сразу после военной академии 26 июня этого года.

О службе не рассказывает, а просто отводит нас к своему любимому (читай - самому сложному) пациенту - Андрею Становичу, на котором после боя под Изварино почти не было живого места. Огнестрельные и осколочные ранения в ногу, руку и живот.

В Ирпень Андрея привезли 9 октября с синюшной ногой. Здесь его ногу спасли.

«Нас, 72 бригаду, обстреляли танками, и я, что называется, не успел убежать. Жизнь спас бэушный польский бронежилет, - вспоминает Станович. - 10 часов меня с открытым переломом везли по грунтовой дороге в Амвросиевку, оттуда вертолетом до Днепропетровска, прооперировали. Три месяца по госпиталям. Мне еще долго лечиться. А я бы с удовольствием в зону АТО. Но на костылях с автоматом будет неудобно», - шутит он.

До войны Андрей жил под Броварами и работал охранником. В госпиталь жена привозит ему кроссворды и конфеты.

Фото: Кирилл Чуботин/ДеПо

Больше новостей о событиях в Украине и мире на Depo.ua

Все новости на одном канале в Google News

Следите за новостями в Телеграм

Подписывайтесь на нашу страницу Facebook

deneme