"Мама, я с тобой в АТО" – история о любви на войне, золотых детях и боях многодетной мамы

"И это же все люди узнают... Боже, как стыдно..." – приговаривает Оля время от времени. Терпеливо слушает, что здесь нечего стыдиться. Что родить и поднять троих, пойти на войну, потом еще на четвертого ребенка решиться, это не "стыдно", а необкновенный героизм.

Слушает. Трогает живот. Улыбается.

Снова вздыхает.

Где-то через две недели рожать, а ребенок толкается, словно маленький олененок. От тяжелой работы часто живот болит.

"Ой, боже-боже..."

Разведенная женщина, мать сына и двух дочерей, она встретила свою любовь на войне, вернулась с любимым в родное село, познакомила с сыном и дочерьми. Любимый так радовался, что скоро будет еще ребенок и он станет отцом.

Своя дом, хоть и заброшенный, с дырявой крышей, но свой. Огород свой. Здоровые, живые, война позади. На атошне некоторое оборудование купили, стали зарабатывать ремонтами. А потом...

О таких парах говорят: как сглазили.

 

Когда она попала в "Айдар", был 2014 год. Первая волна. Собственно, могла бы и не идти, потому что не военнообязанная и имеет троих детей, и сама их воспитывает с мужем два года до этого разошлись. Да и вообще не военная – Оля работала тогда в Киеве риелтором.

Но когда началась война, мало какой порядочный человек смог остаться в стороне.

"У меня подруга занималась волонтерством. Она говорит – поедем со мной, отвезем ребятам немного. Ну, я с ней. Приехала и сказала, что не поеду отсюда", - вспоминает Оля как ее "накрыло". Это было искреннее восхищение военным братством. Хотелось стать им сестрой.

Осталась в "Айдаре", маме ничего не сказала. Сначала помогала на кухне, "без оформления", потом мобилизовалась, взяли бухгалтером в финслужбу.

"Штаб наш был в 30 км от Счастья, потом перевели в Новоайдар. Печатала справки, делала документы, считала автоматы. А на выходные насобираю носков, тушенки, конфет - и к ребятам. Едешь из штаба в тыл, а с обеих сторон стреляют. Такая у нас была дорога жизни. Страшно! Доедешь в одну сторону – радуешься. В другую – тоже радуешься," – вспоминает. Уже улыбается.

Где-то через полгода пришлось семье признаваться, в каком Киеве она теперь риэлтор. Мама нервничала, а старший сын, 9-классник Паша сказал: "Мам, и я с тобой на войну пойду".

Дети Ольги: 14-летний Паша, 9-летняя Аня и 7-летняя Маша

"Мы часто с ним разговаривали, и автоматы стреляли где-то там издалека, - рассказывает Оля. – Сейчас у него в комнате висит флаг с подписью "Айдара". Не знаю, может, когда вырастет, станет военным".

Еще вспоминает, как нашла наконец себе берцы. У Оли рост – 156 сантиметров, 36 размер ноги. Уже и не надеялась на армейскую обувь, а тут раскладывала на складе вещи, что их привезли волонтеры, и откопала себе берцы "детского" размера. Вот было счастье.

После декрета Ольга планирует вернуться в армию и работать в военной части

Жили айдаровцы на заброшенной промышленной базе, передовая близко. Там, под аккомпанемент "Градов", маленькой храброй Оли признались в любви. Она – старший солдат, он – старшина. Военный доброволец и бывший волонтер. Служебный роман по-украински...

Через год вернулись к Оле на Полтавщину уже вдвоем. Представила любимого маме и детям, мама на то время свою любовь встретила, переехала жить к мужчине, молодым остаила свой дом. Дом хоть и старый-заброшенный, но свой. Купили оборудование, подрабатывали в других домах ремонтами. Столько планов на будущее было, потом еще и ребенок.

"Я колебалась, оставить или нет, ведь уже троих своих имею, да и с деньгами трудно. Но он так радовался, так просил оставить", - вспоминает.

Оля теперь в рассказах так и называет его "Он". Тот "Он" сейчас слоняется по селу, как протрезвеет, приходит просится обратно.

Полтавщина, с. Харьковцы. Дом Ольги, в котором она сейчас своими силами делает ремонт

Через несколько месяцев после АТО ее гражданский муж начал пить. На войне не пил, на айдаровских аватаров смотрел, как все нормальные военные, с отвращением. А после войны что-то как сломалось. Появились деньги, появились друзья-сателлиты, готовы пьянствовать с кем и когда угодно. Он начал возвращатся домой пьяным, начал распускать руки, пугал детей..

"Прошли ад и не сломались, а потом дома такое началось. Почему? - вздыхает Ольга. - Не понимаю..."

Выгнала. Сама продолжила приводить дом в порядок, сделала в двух комнатах ремонт. От тяжелой работы часто болит живот, врачи ругают, уговаривают поберечься, лечь в госпиталь, а она рвется к дому – еще хоть немножко успеть сделать до родов.

Было и стало: так Ольга постепенно приводит свой дом в порядок

Сокрушается, что совсем нет денег на пару рулонов обоев - осталась не обклеенной третья комната.

Хотя не хватает на самом деле не только обоев. В трехкомнатном старом доме нет отопления, газа и воды. Туалет на улице. Прицеп дров стоит 2 800 грн, обогреватель – 999 гривен. Ольга всерьез волнуется, как ее большая семья переживет эту зиму. Тем более с грудным ребенком, без помощи.

Оля до сих пор не получила пособия на ребенка, поэтому держатся на грани выживания. Нужна теплая обувь, одежда, одеяла. . Дрова или бензопила (и чтобы кто-то помог попилить, потому что Оля же сама пилить начнет), вкусности и игрушки. В процессе разговора с Олей (с ее "Боже как стыдно") удалось вытянуть, что у девятикласника Паши, четвероклассницы Ани и второклассницы Маши нет своего компьютера. Есть какой-то старый, только он почти не работает. Но они и не просят, знают, что мама пока купить не может.

"Они у меня очень взрослые, все понимают, ничего не просят. Малые у меня – дай Бог всем таких детей!" – едва не плачет растроганная Ольга. Признается, что война изменила не только "Его", она сама стала более черствой. И еще больше грубым сердце от разочарования, одиночества, нищеты.

С этой черноты помогли выкарабкаться волонтеры. Сейчас из необходимых на роды двух тысяч собрали уже 1 300, добрые люди прислали пеленки и детскую одежду. Оля снова едва не начинает плакать на словах "обо мне так никто из родных никогда не беспокоился".

До родов осталось около двух недель. Мальчик будет.

Если вы хотите помочь Ольге Юрченко, узнать ее контакты можно в группе Мама SOS.